Вольмар перестроился и направил конницу в тыл Лимома, но к удивлению принца, его встретили пули блискавиц и снаряды рельсотронов. Стрелки выстроились в квадрат, передняя шеренга побросала необычного вида арбалеты и ощетинилась копьями, в то время как задние ряды сменяя друг друга вели беглый огонь из-за их спины. Иногда одна из сторон квадрата расступалась, точно приглашая кавалеристов внутрь построения и тогда всадников встречали самострелы нового типа.
Стрелы и болты тульган, постепенно выбирали стрелков Лимома. К тому же несколько атак тяжелых рыцарей, на закованных в доспех лошадях, выбили почти всех копейщиков. Треск звучал все реже, Лимом привалился к лафету одного из самострелов, и прижимая руку к разбитой голове отдавал приказы. Впереди позвякивая кольчужными кольцами появилась пехота Вольмара, Сантар оставался подле воеводы. Ученый рвался в схватку, но Лимом не позволил ему взять оружие в руки, и запретил отходить от себя. Сантар склонился к нему и загудел на низкой ноте. Несколько стрелков удивленно обернулись, Лимом грозно глянул в их сторону, переглянувшись, воины с удвоенным рвением принялись снаряжать арбалеты. Минуту спустя к стрелкам присоединился совершенно поправившийся воевода. Он попытался удержать Сантара, но ученый уже склонился над раненным. Тяжелое гудение окрепло, и умирающие воины один за другим начали подниматься с земли. Удивленно оглядывая срастающиеся раны, стрелки искали глазами источник чуда. Голос Лимома отрывисто гремел над полем брани, возвращая исцеленных на свои места в поредевших шеренгах. Тульгане не могли знать, что у Дангрисиды случилось чудо, и с нескрываемым страхом и изумлением продолжали накатывать на окрепшие ряды противника.
Неожиданно враг отступил, впереди замаячили черно-белые знамена Дангрисиды. Рог Мстислава возвестил о подходе основного войска. В рядах Вольмара началась паника, рыцари побежали, бросая на произвол судьбы ошеломленную пехоту. Самострелы били в спину бегущим достигая каждым выстрелом отступающих. Под Вольмаром пала лошадь, его пересадили на другого скакуна, и принц помчался в сторону родного Тульгана, унося с собой последнюю надежду на победу.
****
— Как ты мог просрать победу?!!! Она же сама упала тебе в руки!!! — орал багровея от гнева Ульфдар.
— У них самострелы, которые извергают раскаленный металл… — начал оправдываться Вольмар.
— И что?! Самострелы… Мне все рассказали! Их было всего-то четыре штуки! Четыре!!! — перебил сына Ульфдар.
— Отец ты не видел на что они способны. Эти самострелы могут бить как цельно литыми, так и полыми железными сферами с множеством мелких шариков внутри. У меня половина рыцарей покалечено, я уже не говорю о лошадях. Так жалко скакунов. К тому же у них новая тактика, и грозовые арбалеты, они их называют блискавицы. Эти штуки бьют маленькими шариками, но с такой силой, что ни один доспех, даже откованный в Куватре не выдержит.
Принц хлопнул в ладоши, в зал вошел барон Ирга Куанен, рыжий бородач. Рыцарь, склонив голову нес на вытянутых руках кирасу. Не доходя до короля пять шагов, барон опустился на колено и положил искалеченный доспех на каменные плиты наборного пола. Ульфдар не отрывая глаз от гнутой пластины подошел к барону. Глаза короля расширились, дыхание сбилось, монарх толкнул носком туфли кирасу, точно желая убедиться, что это не мираж. Металл скрипнул и половины доспеха с грохотом рассыпались по полу. Оплавленные края огромных пробоин, в которые свободно влезло бы копыто тяжеловоза поразили воображение короля. Бросалось в глаза, что пуля вошла через нагрудник в области живота, а вышла у поясницы пробив доспех насквозь. Бурые пятна красноречиво говорили о судьбе владельца брони.
— Чья эта? — придушенным голосом спросил Ульфдар.
— Вон Пинга, его разворотило до самого седалища. Пришлось пеленать, чтобы довезти в имение, к родным.
— Чем его так?
— Пуля из арбалета, мы один такой успели отбить. — Суман!!! — прокричал Вольмар.
Из-за дверей показался молодой парень, доверенный слуга. В точности следуя движениям барона, он поднес принцу арбалетное ложе, на котором покоилась сложная конструкция.