В восемнадцать ему пришло письмо на электронную почту. Киган очень удивился, потому, что последние месяцы он ничего кроме предупреждений о возможной атаке Дангрисиды не получал. Интернет бурлил от сообщений о секретной разработке северного соседа. Слухи и «достоверные сведения» множились. С каждым днем первоначально маловероятное, превращалось во все более реальное. Специальные передачи с учеными и политическими деятелями пугали обывателя новой пушкой небывалой мощи. Говорили, что один удар такого оружия способен стереть многомиллионный город с лица земли.
В письме мэрия сообщала, что он имеет право на работу, в соответствии с его маркировкой.
— Не стоит менять призрак свободы на полное рабство, — сказала мать, она давно недолюбливала власть. — Тем более, что за установку имплантата в мозг, тебе предлагают стать разнорабочим.
— Но как мне жить, мама? — с ужасом в голосе спросил Киган.
Он жалел мать, после подросткового отчуждения, мать и сын вновь сблизились. Сейчас Киган и представить не мог более дорогого для себя человека. Поспособствовало этому и общение с доктором Гибаром. Биолог показал парню другой мир, открыл для него историю, философию, физику, химию и биологию. Особенно задела парня литература. В дальней комнате, бывшем кабинете доктора, лежали горы книг. Не тех, что в сети, а настоящих, со страницами, с запахом, с шуршанием бумажных листов.
Удивительно, все то, что не шло в голову в школьные годы, теперь в новом, простом и понятном изложении, складывалось в цельную картину мира. За два года он прочел сотни книг, а после налета полиции, и гибели Гибара, укрыл его библиотеку в своей комнатке. Через неделю появился следователь, он долго и упорно искал запрещенку доктора.
Киган не ответил на письмо, а год спустя количество людей, принятых на службу в мэрию, вышло на оптимальные величины, и начался голод. Куватру патрулировали киборги и роботы-полицаи. Ни днем, ни ночью, люди не могли показаться на улице. Аннулировали даже выданные ранее пропуска. Все, кто не встроился в нейросеть, остались заперты в домах. Роботы-курьеры более не приносили пищу, а чипы не принимались в продуктовых автоматах, установленных внутри высоток. Две недели спустя отключили воду, и тогда люди поняли — их убивают.
Киган видел на сто пятом этаже обглоданные кости, какого-то старика. А пару дней назад весь дом слышал крики женщины, где-то на восьмидесятом. Несчастная пыталась выбраться по карнизу из своей квартиры, чтобы спастись у соседей. Стоило ей ступить на узкий выступ за окном, как подлетел полицейский катер. Механический голос потребовал, чтобы женщина вернулась в дом. Жиличка попыталась что-то объяснить, но в ответ выстрелил станковый рельсотрон, разорвав пополам тело беглянки. Ударная волна зашвырнула ее обратно в квартиру. В окно выглянула бритая голова верзилы, с окровавленным тесаком в руках, второй выстрел снес ее начисто, забрызгав наружные стены высотки бурой жижей.
После этого случая на этаже появилось ополчение. Мужики, бывшие строители, слесари, токари, литейщики и даже кто-то из офисного планктона поочередно дежурили при входе, контролируя проходы на этаж. По коридору постоянно двигались два отряда задерживая любого подозрительного. В течении недели выловили с десяток каннибалов, все как на подбор из офисной братии. Чтобы не тратить патроны и не загрязнять этаж трупами, убийц просто выталкивали на карниз, где полицаи делали свою работу. Киган тоже участвовал в патрулях, его научили пользоваться рельсотроном. На вопрос парня откуда оружие, старший лишь загадочно улыбался и жмурил серые глаза.
Через месяц после начала голода, Кигана вырвали из постели. К ним в квартиру пришел командир ополчения Анагор Варан, он долго о чем-то говорил с матерью, прежде чем постучал в комнату парня.
— Киган тебе надо бежать, — испуганно затараторила мама, она протягивала ему отцовский спец костюм, из хорошего материла.
— Что случилось? — удивился Киган.
— Полицаи идут по этажам. Убивают всех, кто организовал оборону. Через час будут здесь. Дом напротив уже зачистили, и так по всему городу, — весомо проговорил Анагор.
— И куда же бежать? Если они на этажах…
— Они идут сверху. Внизу стоит лишь небольшой заслон. Мы идем не одни, с нами еще двадцать этажей. Думаю, кто-то да прорвется.
— А дальше? — испуганно спросила мама.