6. Гравюра на линолеуме
Пусть воздух, как ваятель, налепит облаков,
а ты прощай, приятель, прощай и будь таков.
Мне жаль тебя отчасти, шагаешь по лесам,
ты сам свое несчастье и наказанье сам.
Идешь, красивый, сильный, нигде тебя не ждут,
а вслед тебя осины по имени зовут.
7. Темпера
Мелисса, Милица,
прелестная птица,
любимица лет.
Твои попугаи
сбиваются в стаи,
почуя рассвет.
Прекрасная дама,
старинная дива,
немое кино.
Два профиля разных,
две туфельки красных,
витражная рама,
ночное окно.
Столетье огромно,
но образ твой в нем промерцал,
Мелисса Колонна,
Милица Коломна,
красавица прошлых зерцал.
Накидка лилова,
а ока зрачок голубин,
Мелисса,
Милица Хилова,
актриса,
одна из былых Коломбин.
Не Яннинг, так Кторов,
не Фейдт, так красавец другой;
в пыли коридоров
все напоминали актеров
в соседстве с тобой...
Ах, фотомодели из блица,
с любым визажистом делиться
парсункой, готовой румяниться или белиться,
и гримом, и Римом, и домом не прочь;
а ты белолица.
Милица,
как белая ночь.
Тут сбивчивым стуком твоих каблучков
еще мерят эпох чехарду околотки,
и ты не чета ни одной из толпы щеголих:
здесь помнят ограды и знают решетки
узор крепдешиновых платьев твоих.
8. Сухая игла
Не пишется — ногти грызешь,
а пишется — губы кусаешь:
не чушь ли? не блажь ли? не ложь?
слова не на ветер бросаешь?
А воздух, ленив и сонлив,
приходит, как мамонт, в движенье,
всей массой ложась на залив
и волны ввергая в броженье.
И вот уже в город литой,
доставши попроще личину,
угрюмый, повитый водой,
проходишь как первопричина.
Витают вокруг головы
ошметки досужей молвы,
и музы, и оры, и оды,
и косятся косные львы,
и видят: в толпе вдоль Невы
проходит явленье природы.
9. Коллаж
С фольги и ситчика мильфлер
начну и я игру в Люрса,
чтоб залучить тебя в узор
хоть бы на эти полчаса.
Ты под картонною луной
хоть под рукой, а не со мной,
ни алость, ни лиловизна
тебе не осень, не весна.
Изображен ты, сам не свой,
в огромной шляпе черновой,
на ней два яблока, свеча,
всплеск незабудок до плеча.
Увы, от тульи до полы
в тебе тебя не узнаю,
случайно только тень скулы
слегка похожа на твою.
На фоне беспризорных крыш
как шут гороховый стоишь
на гребешке утильсырья
(оно и есть любовь моя).
10. К портрету в стиле Бенуа. Пастель
«Мир искусства»! Стриженые кроны!
Бью поклоны!
Исполать тебе, камзольчик дрянный,
кое-как подвитый паричок,
в воздухе повисший паучок,
треуголки треугольник странный.
«Мир искусства»... Милый мой дружок...
Что-то ангельское, нечто птичье,
атмосферы кроткое приличье,
воздуха других миров ожог.
Ряженый, любимый, постаревший,
в жизни призрачной понаторевший,
так вот и доживший до седин
в пустырях зачуханных куртин.
11. Акватинта
Сейчас он дрогнет и поедет,
а ты один на весь вагон
в смещенье суток и поэтик
и с целым городом вдогон.
Поджавши губы, сдвинув брови,
ты стянешь шапку с головы.
Твоя щека с пейзажем вровень
и бледен ты до синевы.