Лето
(«Да разразится гроза надо мною...»)
* * *
Да разразится гроза надо мною!
Громоотводом под ветром стою.
Громоотводы похожи на струны,
но неизвестны им ноты и песни,
знают они одно имя: Электра,
бури шумят для них греческим хором,
молний и ждут, чтоб их сшило с простором
нитью судьбы
приближенье грозы.
Осень
(«Слушаются рассудка ошалевшие за лето страсти...»)
* * *
Слушаются рассудка ошалевшие за лето страсти.
Отговорил свое языческий шум листвы.
Странствия листьев без точек опоры по ветру,
пространства дождей, замолкающие голоса.
Здравствуй, осень, здравствуй, помилуй меня,
отрезви меня громом последним!
Но так чиста и ясна тишина, прозрачна основа,
и остовы видно, как скрытый, жестокий и голый смысл.
Как непривычно увидеть себя и свой мир без прикрас.
Как печально видеть насквозь кисею своих ветхих чувств.
Мы видим рощи насквозь, парки, леса,
на ветер брошенные словеса.
Царствуй, осень, царствуй.
