2. «Вот он идет...»
* * *
Вот он идет,
наша надежда,
в старой беретке.
В узелке у него
хлеб насущный.
Сейчас он сочинит песню,
и будущее настанет.
3. «Назови античные одежды...»
* * *
— Назови античные одежды.
— Тога и стола.
— Что ты знаешь о всадниках?
— Войско монголов,
чувство лука и стремени.
— Главное свойство глагола?
— Он в будущем времени.
«Это не соло уже, но еще не трио...»
* * *
Это не соло уже, но еще не трио,
два гитариста, как два человека из Рио.
За стеной в кариатидах невские воды,
у молодости в горсти капля свободы.
Приносит вздохи Альгамбры и Лохнагара
в литературный вечер рокот гитары.
Смешав с искусственным светом вечные тени,
над очарованным залом стоят на сцене
в мечтах неопределенных, в рубашках мятых
два альбигойца конца шестидесятых.
«Было давно? — Длится и днесь...»
* * *
Было давно? — Длится и днесь.
Вы уже там? — Мы еще здесь.
Виден ли створ? — Слышен из шхер.
Шепот и плеск? — Музыка сфер.
Воды поют? — Даже роса.
На голоса? — На голоса!
«Живя во власти Льва, ночного Зодиака...»
* * *
Живя во власти Льва, ночного Зодиака,
где сырость норовит вползти по складкам в плед,
когда не протоплю, я мерзну, как собака,
в ледащем свитерке из пролетевших лет.
Вернулся на чердак полет летучей мыши,
и снова мимо троп грядет шуршащий ёж,
в салазках домовой в час ночи едет с крыши,
по стыкам старых стен прокатывая дрожь.
Вступают в диалог сверчок и древоточец,
так много стало звезд, что не хватает глаз,
и к четырем утра на сне сосредоточась,
уходят цвет веранд и полусвет террас.
ГОРОДСКОЙ РОМАНС
Шел я с Дульной на Курковую,
а когда совсем продрог,
ветер сдул шапчонку новую
на крещатике дорог.
Я бежал за ней обочиной
по Затворной, Межевой,
от Прикладной, чуть подмоченной,
до дождливой Ложевой.
И у дома деревянного
в безымянном тупике
меня встретила румяная
с моей кепочкой в руке.
Приусадебными вспольями
в дом вела она меня,
самоварными угольями
безоружного пленя.
За пороховою мельницей
и живу теперь я с ней,
с кружевницей, рукодельницей,
оружейницей моей.
За ложбинкой подкалитною
я на девок не гляжу,
и теперь на Дроболитную
по Лафетному хожу.
ПУТЕШЕСТВИЕ
Нине Буториной-Васильевой
Подружка детства! Рея, греки
тебе друзья — да Магеллан
с Колумбом. Не земные вехи,
не горы, долы или реки,
нас разделяет — океан.
По воле Божией перечить
судьбе самой — суровый дар.
Какие звезды в этот вечер
вдоль побережий и наречий
земной просматривают шар?
Стихии первозданной блики
корабль твой пестуют во мгле,
когда твой родственник великий
глядит задумчиво из книги,
раскрытой на моем столе.
Уснул, в Атлантику вплывая,
твой сын у жизни на краю.
На зыби — зыбка вековая,
неслышно качка килевая
лепечет: баюшки-баю.
Как рыбка, спит над Атлантидой
больной младенец. Глубина,
след женский на воде, из виду
пропавший, шепот нереиды,
ночь, океан, фонарь, волна.