Когда он в следующую минуту открыл глаза и нашел на кругу оранжевый с зелеными рукавами камзол и оранжевый картуз Казачука, Бедуин уже прошел поворот, вышел на прямую и заканчивал дистанцию. С этого мгновения Белун больше не слышал ни одобрительного гула толпы, ни долетавших порой до его слуха отрывков разговоров, ни выкриков наиболее азартных болельщиков, ни чьего-то неестественно громкого смеха. Он не видел, как аплодировали трибуны, как кто-то, вскочив на парапет, махал фуражкой и кричал что-то во всю силу легких… Он видел только, как Бедуин первым прошел мимо финишного столба на четверть корпуса впереди остальных, как он некоторое время еще продолжал скакать по дорожке, потом перешел на рысь, потом Казачук спрыгнул с седла и, сойдя с круга, не спеша повел его в поводу. Бедуин пришел первым! Он выиграл скачку!
Белун поспешил навстречу наезднику и лошади. Казачук прогуливал разгоряченного коня, а тренер бежал за ними вприскочку и своим глуховатым прерывающимся голосом повторял:
– Хорошо! Хорошо начали! Теперь пойдет дело! Не зря я поил тебя молоком!
В тот же вечер он отправил радостное письмо Караваеву, в котором подробно описывал победу Бедуина. Обстоятельно и неторопливо он сообщал какова была погода в этот день, каков ипподром, как встретила их львовская публика, как провел скачку Бедуин. Не забыл упомянуть и о том, что кони были хорошие и он, Белун, серьезно опасался за исход.
8
Следующий день соревнований принес сразу две победы – было занято два первых места в двух скачках. На третий день была достигнута самая большая победа: Зефир выиграл почетный приз РСФСР – малое дерби.
Скачки происходили по воскресным дням и должны были продолжаться до осени. Шесть дней жеребята отдыхали, тренировались, разминая мускулы, а на седьмой выходили на дорожку для очередного состязания. Публика уже знала уральских коней и одобрительно встречала их появление.
Бедуин, открывший удачное начало, продолжал с успехом скакать и в следующие дни. Бедуина постоянные посетители ипподрома знали Особенно хорошо и почти после каждой скачки требовали показать его еще: Он как-то сразу запомнился всем по первому выступлению.
Хорошо скакали и другие привезенные с Урала жеребята. Среди них выделялись – Топаз, Мадагаскар и Талый Ключ. Хорошую резвость показывали кобылы – Тарантелла, Тверь, Гамма.
Особенно красивое было зрелище, когда несколько вороныx коней русской верховой породы одновременно участвовали в скачке и компактной группой устремлялись вперед. Трудно было угадать, кто из них будет победителем. В такие моменты трибуны неистовствовали. Вой и гвалт неслись со всех сторон. После, едва заканчивалась (скачка, снова начинался крик. Публика кричала:
– Выведите нам вороных красавцев на дорожку!
Другие кричали:
– Еще будут? Давайте еще!
Бедуина приходилось выводить по пять раз на дню.
Приезжало «начальство», как любил выражаться Белун, – руководящие работники обкома партии и облисполкома – и тоже просили показать им Бедуина. В местной газете писали о нем как о «необыкновенно эффектном», специалисты называли «чрезвычайно нарядным и породным по себе».
Врач Никольский сразу же по окончании очередного скакового дня приходил в конюшни и, пожимая руку Белуну, жокеям, конмальчикам и простым рабочим, ходившим за конями, восторженно повторял:
– Вот это успех! Я говорил, что наши лошади покажут себя! Поздравляю, Орест Абрамович, поздравляю! Поедешь домой – передашь мой привет уральцам! За таких коней не стыдно сказать спасибо.
Старый тренер, все это время с особенной тщательностью следивший за соблюдением строгого режима в уходе за лошадьми, сдержанно посмеиваясь, – в душе очень польщенный поздравлением сведущего и придирчивого Никольского, пользовавшегося репутацией одного из лучших знатоков лошадей, отвечал своей любимой поговоркой:
– Порядок бьет класс!
Обо всем этом подробно сообщал Белун в своих письмах на Урал – Караваеву.
Менялась погода, круг был тяжелый, дорожка грязная, двухсуточные дожди застилали небо тяжелой серой пеленой, размочив землю в липкую черную массу, но скачки продолжались без перерыва, принося очередной успех скакунам с Урала. Скачки и бега, как и футбол, не отменяются, невзирая ни на какую погоду! Потом снова проглядывало солнце, казалось, оно тоже хотело взглянуть на прекрасных верховых коней, оспаривавших другу друга первенство. Нет, конечно, не следует думать, что были только одни выигрыши; были и проигрыши, но проигрышей было меньше, побед больше, и в общем счете они давали возможность с полным основанием говорить, что уральские кони стали лидерами соревнований.
Приближался последний день скачек. Но уже независимо от результатов этого дня было ясно, что русские верховые кони показали себя. Белун перебирал в уме сильнейших конкурентов, и они уже не пробуждали в нем тех опасений, которые еще совсем недавно так мучили его. Сильными соперниками уральских коней были Испытатель, крупный рыжий жеребец английской породы, принадлежавший 87-му заводу, Кудесник, гнедой, тоже английский жеребец, 61-го завода; из кобыл – Молния, 60-го завода. Испытатель взял Большое дерби для полукровных; Кудесник – то же для высококровных. Однако они уже ничего не могли изменить в общем ходе соревнований.
Четырнадцатого сентября прошли заключительные скачки и состоялось закрытие скакового сезона. Снова был хороший день, снова теплый ветерок, тянувшийся откуда-то из-за Карпат, шевелил зеленую дорожку. Ипподром был празднично украшен, играла музыка, на трибунах – негде яблоку упасть. В этот день уральские кони одержали пять побед – «рекордное число за все дни соревнований. Отличились: Травиата, золотисто-рыжая кобыла с темным «ремнем» по спине, дочь Сектора и Талинки; Топаз, от Браслета и Тучки, и Хабар, от Браслета и Хвои, оба вороные – по отцу; Тверь, гнедая со звездой во лбу, дочь Гелиоскопа и Тальмы, и Тарантелла, «трехчетвертная» рыжая кобылка, дочь Малайца и Тучки.
Бедуину в этот день не повезло. Он тоже принимал участие в скачке, но вынужден был уступить первенство Топазу. Они скакали вместе; Топаз пришел первым, Бедуин – за ним. Бедуин показал резвость на 1000 метров — 1 минута 55 секунд (очень хорошая резвость); время Топаза было — 1 минута 54 секунды. Бедуин выиграл на скачках три первых приза. Больше его выиграл только Топаз: четыре приза. Но он был и чуть старше и несколько мощнее.
Четырнадцатого же были оглашены и общие результаты скачек за весь период соревнований. Победителями вышли уральские кони. Они взяли 31 первое место, в том числе им принадлежало три традиционных больших приза и один именной. Они выиграли: приз РСФСР, Критериум, приз имени Московского ипподрома. В закрытие выиграли Большой осенний приз. Наибольшее число побед принадлежало детям Браслета, Бегонии и Глобуса [5].
Всего за два с половиной месяца во Львове было разыграно двенадцать традиционных призов. Если учесть, что три приза были разыграны до приезда Белуна и его группы, то получится, что из девяти оставшихся больших Традиционных призов три взяли уральские кони и только шесть приходится на долю всех остальных участников соревнований. Это был итог, достойный тех успехов, которые, имела когда-то русская, верховая порода на международных выставках в акте ветеранарно-зоотехнической комиссии особо отмечалось хорошее состояние лошадей по окончании скачек. Все лошади были здоровы, в теле и хоть завтра снова могли принять участие в соревнованиях.
Неделя ушла на сборы в дорогу, на оформление необходимых документов. 21 сентября группа Белуна стала грузиться в вагоны, а на следующий день, 22 сентября, простилась со Львовом и тронулась в обратный путь – на Урал.
[5] Из числа коней, принимавших, участие во львовских скачках, детьми Браслета были: Топаз (сын Тучки), Талый Ключ (сын Таловой), Мадагаскар (от Мелодии), Хабар (сын Хвои), и кобылицы Основа (дочь Окрасы), Лиона (дочь Литории), Тура (от Тундры) и Повесть (дочь Прыти); Бегонию и Глобуса представлял Бедуин, но он один, как уже было сказано выиграл три приза.