В отношении к пастве Сперджен брал пример с Уильяма Гримшоу, проповедника эпохи пробуждения XVIII века. Однажды, когда Уитфилд проповедовал в церкви Гримшоу, последний прервал его проповедь словами: «Брат Уитфилд, не льсти им. Я боюсь, что половина из них идет в ад с открытыми глазами».
Любой проповедник понимает, что имел в виду Джон Уэсли, когда говорил: «Если бы мне пришлось проповедовать целый год в одном месте, я бы, наверное, усыпил и себя, и своих слушателей». Сперджен чувствовал то же самое, и поэтому иногда у него появлялось желание освободиться от бремени — он уставал, проповедуя тысячам людей год за годом: «Не счесть тех минут, когда у меня появлялось жгучее желание стать пастором маленькой деревенской церквушки в двести-триста членов. Об этих душах я стал бы непрестанно заботиться» 48. Но Сперджен знал, что такого никогда не будет, и он молил Бога, чтобы Тот лучше навеки затворил его уста, чем позволил проявлять беспечность и довольство, когда душам других людей угрожает проклятие: «Лучше бы я не родился, чем стал проповедовать таким людям вполсилы или скрывать истину моего Господина. Лучше бы я был бесом, чем проповедником, легкомысленно обращающимся со Словом Божьим, помогающим другим людям губить свои души… Более всего я желаю, чтобы на мне не было крови другого человека. Мое единственное стремление — иметь право перед смертью повторить слова Джорджа Фокса: „Я чист! Я чист! Я чист“» 49.
Но характер проповеди Сперджена не самое главное доказательство того, что он находился под водительством Святого Духа. Для Сперджена важнее было содержание проповеди, и на этот второй момент мы также должны обратить внимание. Все цитаты, приведенные выше, не только не дают полноты картины, но даже могут ввести в заблуждение. Главным побудительным мотивом его действий было не осознание долга, а более возвышенное чувство:
Себе я — даже если б мог —
Здесь ничего б не взял.
Я так люблю Тебя, мой Бог,
Что все Тебе б отдал!
Эти слова подводят нас к самому главному моменту, который стоял за благовестием Сперджена. Он любил возвещать «славу Бога в Иисусе Христе». Христос — именно Он — был «славной, всепоглощающей темой» для него, и это Имя превратило его труд за кафедрой в «купание в райских водах» 50.
Часто рассказывают историю о том, как один рабочий обратился, услышав, как Сперджен читал стих из Библии, проверяя акустику в Хрустальном дворце перед началом служения, но при этом упускают из виду, какой именно стих Сперджен произнес, а это немаловажно. Думая, что в зале никого нет, проповедник произнес слова, которые постоянно звучали в его голове: «Вот Агнец Божий, который берет на Себя грех мира».
Не удивляйтесь, если, просматривая заголовки его проповедей за 1856–1857 годы, вы обнаружите, что в них постоянно присутствует имя Иисуса: «Христос и дело Его Отца», «Христос — сила и мудрость Божья», «Христос вознесенный», «Снисхождение Христа», «Христос — наша пасха», «Христос в завете». Давайте на мгновение обратимся к его проповеди «Вечное Имя», которую он сказал в 1855 году, когда ему было двадцать лет. В ходе проповеди он изображает, что стало бы с миром, если бы у него отняли имя Иисуса, и, будучи не в состоянии сдержать свои чувства, он восклицает: «Я не хотел бы стоять здесь без Господа; и если бы Евангелие не было истинным, я бы просил Бога уничтожить меня в этот же миг, ибо если бы вы смогли уничтожить имя Христа, моя жизнь потеряла бы смысл» 51. Даже через много лет миссис Сперджен не смогла забыть этой проповеди. Она так описывает заключительный ее момент, когда голос Сперджена буквально срывался от физического изнеможения:
«Я вспоминаю, — хотя прошло так много времени, — тот воскресный вечер, когда он проповедовал на слова из псалма: „Будет имя Его вовек“. Он упивался этой темой, возможность превознести Спасителя приводила его в восторг. Казалось, что в той проповеди он истощит в преклонении перед милосердным Царем всю свою душу и жизнь. И я в самом деле думала, что он умрет прямо там, на глазах у всех! В конце проповеди он сделал над собой усилие, чтобы восстановить свой голос, но у него ничего не вышло; в его прерывистых фразах можно было расслышать только страстные причитания: „Пусть мое имя погибнет, но пусть Имя Христа пребудет вовеки! Иисус! Иисус! Иисус! Венчайте Его — Он Господь над всем! Ничего другого вы от меня не услышите. На сегодня это мои последние слова в Экзетер-холле. Иисус! Иисус! Иисус! Венчайте Его — Он Господь над всем!“ После этого, почти теряя сознание, он упал в кресло, стоявшее сзади» 52.