И наконец, жизнь Сперджена показывает нам, что подлинное благочестие и преданность Христу не только не ограждают человека от участия в спорах, а скорее, если этого требуют обстоятельства, приводят к ним. Сперджен знал об этом, но все же проявлял в этом вопросе осторожность. Служитель, для которого полемика — главное, скоро окажется бесплодным и духовно немощным. Но спор, в который вступают из любви к Богу и из почтения к Его имени, даст человеческой душе мир и радость, даже если придется вступить в жестокое сражение. Благочестие, с точки зрения Сперджена, — это не умиротворенность затворника, а образ жизни людей, подобных Уильяму Тиндейлу и Самюэлю Резерфорду, которые, сражаясь за Христа, могли возноситься к небесам даже тогда, когда подвергались смертельной опасности. В разгар полемики Сперджен произнес свои самые замечательные проповеди. Одна из них, озаглавленная «Поступок ради Иисуса», сказанная во время конфликта с либералами, показывает нам главный исток всех его устремлений и является весьма подходящим эпилогом повествования о его труде:
«Мы любим наших братьев ради Иисуса, а Он — главный среди десяти тысяч, и весь Он — любезность. Мы не смогли бы жить без Него. Наслаждаться Его обществом есть блаженство для нас, ибо, когда Он прячет Свой лик от нас, наступает полночь скорби… О Боже, дай нам силы жить, умереть, трудиться и страдать не иначе как ради Него и единственно ради Него!.. Если поступок, совершенный ради Иисуса, ввергнет вас в неуважение и вы больше никому не сможете принести пользы, тем не менее совершите его. Мое достоинство, популярность, полезность — ничто в сравнении с верностью Господу Иисусу. Дьявол будет внушать вам: „Ты не можешь выйти и присягнуть истине, потому что сейчас, даже понимая, что ты служишь лжи, ты своими делами приносишь пользу“. О господа, что же нам делать с последствиями? Пусть небеса упадут, но пусть благочестивый человек останется покорным своему Господу и верным Его истине. О человек Божий, будь праведен и не бойся! Последствия принадлежат Богу, а не тебе. Если ты совершил ради Христа доброе дело, то, хотя бы твоим бедным затуманенным глазам казалось при этом, что из этого вышло великое зло, тем не менее доверши его. Христос обратит на него внимание и примет его, а ты почувствуешь, как Он одобрительно улыбнется тебе» 277.
Иногда я думаю о том, что, когда окажусь на небесах, мне, наверное, захочется посмотреть на дело моих рук в «Метрополитан табернакле», чтобы увидеть, выдержало ли оно проверку временем, после того как я ушел. Будете ли вы держаться истины? Будете ли вы верить в великие древние евангельские учения? Или, быть может, эта церковь, как и многие другие, отступит от простоты веры и отдаст предпочтение пышным церемониям и лжеучениям? Наверное, я перевернусь в могиле, если такое случится. Господи, да не будет того!.. Но вернуться мы не сможем. Мы не сможем помочь потушить пожар и восстановить руины, но мы, без сомнения, будем видеть и знать, что будет происходить после нас.
Чарльз Сперджен
257 «Две системы находятся сейчас, вероятно, в последний раз в конфликте — католическая и женевская». Цитату из письма Пьюзи архи-
епископу Кентерберийскому приводит Мерль д’Абинье в своих «Очерках» (Discourses and Essays, 1846, p. 174). Женева была тогда центром рационализма, с которым боролся Пьюзи.
258 Herbert Edward Ryle, Maurice H. Fitzgerald, 1928, p. 164. Герберт Райл, сын великого Джона Райла, попал под влияние высшего критицизма. Он был одним из первых защитников нового богословия, и, как пишет его биограф, принадлежал к числу тех, кто дожил до того момента, «когда то, что считалось ересью в их молодости, стало ортодоксальной верой в их старости». Но этот же автор сообщает нам, что во время своей последней болезни, будучи дьяконом Вестминстерского аббатства, Герберт Райл «не говорил о будущем и о вере ни с миссис Райл, ни со своим сыном».
259 Профессор Норман Сайкс обратил внимание, что Ламбетская конференция 1920 года отличается от той же конференции 1948 года. На последней из них явно преобладали англокатолические взгляды на епископство и таинства (Old Priest and New Presbyter, 1956, p. 243). Отчет о Ламбетской конференции 1958 года ясно свидетельствовал, что трактарианское учение принято англиканами: «Следует… признать как факт, что англикане верят, что священнослужитель, совершающий таинство евхаристии, должен быть рукоположен епископом, обладающим исторической преемственностью. Они считают своей обязанностью свидетельствовать об этой вере, принимая причастие только от тех, кто был рукоположен именно таким образом». Слабость евангельского течения в Англиканской церкви стала очевидной в 1964 году, когда путем голосования (214 — за, 30 — против) в Палате священнослужителей и единогласно (31 голос) — епископатом было узаконено использование при причастии римско-католических облачений. Разве лорд Алекзандер Хиллсборо не был прав, заявив, что теперь в Англиканской церкви нет ни одного подлинно протестантского епископа?