Тот факт, что Сперджен сотрудничал с американцами и расширил круг общения евангельских верующих, совсем не означает, что он одобрял единство кальвинистских и некальвинистских церквей. В письме одному из своих друзей-служителей в 1889 году Сперджен говорил о необходимости выступать единым фронтом вместе с баптистами, верившими в искупление всех людей, которые были евангельскими верующими, хотя и арминианами: «Между нами и либералами существует принципиальное различие, но с общими баптистами нас объединяют основные евангельские убеждения». Однако, в том же письме он отмечает: «Не могу себе представить, как мы, кальвинисты, можем становиться пасторами арминианских церквей» 318. Когда речь шла об обычном церковном служении, он не мог допустить, чтобы кальвинистское богословие было подорвано ради единства. Для него было немыслимо назначить арминианина пастором «Метрополитан табернакла». Он совсем не думал о том, что, радушно принимая гостей из Америки и заявляя о единстве с ними во всех главных вопросах, он тем самым открыл путь к тому, чтобы его кафедрой после него завладело иное богословие. Нет нужды защищать то великодушие Сперджена, благодаря которому он принял в общение верующих другой евангельской традиции. Однако, мне кажется, он все же просчитался и не смог предвидеть, что из этого союза, необходимость которого была вызвана временным кризисом, вырастет новая форма благовестия. Он считал, что Муди делает важный вклад в развитие евангельского христианства, и не догадывался, что евангельское мировоззрение на долгое время окажется под влиянием новой традиции. Эту ошибку допустил не только Сперджен. В 1903 году Дэйвид Р. Брид в статье «Новая эра благовестия», опубликованной в «Принстон теолоджикал ревью», издании, которое было бастионом реформатского богословия, занял ту же позицию, что и Сперджен. Он хорошо отзывался о Муди, но при этом критиковал новую традицию, связанную с именем Муди: «Новая традиция подразумевает серьезную и живую евангельскую веру, но в то же время в ней присутствуют незрелость, явные заблуждения и раскольнический дух… Со временем эти недостатки привели к ее упадку. Похоже, мистер Муди и сам осознает это». Тот же автор также утверждал, что «новая традиция» не приживется. Но он ошибался.
Евангельское христианство двадцатого века по обе стороны Атлантики превратилось в движение, из которого исчезло все то, что было характерно для реформатской традиции, зато восприняло убеждения «Основ» 319 (название двенадцатитомного издания, которое Лиман Стюарт и А. К. Диксон начали издавать в 1910 году), Кесвика 320, скоуфилдской Библии 321 и взяло на вооружение евангелизационную методику принятия «решений». К чести этого движения надо отметить, что оно противостояло модернизму и несло Евангелие людям, но в то же время оно отбросило слишком большую часть исторического христианского наследия и увлеклось модными идеями. Например, новые евангельские верующие приняли диспенсационализм и учение о том, что христианин должен верой принять полноту Святого Духа и таким образом перейти от «плотского христианства» к «победоносной жизни». Появилось целое поколение евангельских церквей, члены которых любили занимательные истории, юмор и музыку, но не знали практически ничего о богословии и исторических вероисповеданиях. Это произошло потому, что учение о Боге лишилось своего центрального места, которое оно занимает в библейском откровении, и в результате христианская истина о прославлении Бога («Да будет Бог все во всем») была забыта. Евангельские верующие стали думать и говорить так, как будто спасительная весть не была «Евангелием Божьим», как будто Христос является единственным объектом веры. Сперджен обратил внимание на эту опасность уже в 1879 году: «Сегодня некоторые люди забывают об Отце. Христа любят, потому что Он умер, но некоторые думают, что Отец не принимал никакого участия в чудном деле искупления» 322. Недостаточный теоцентризм новой веры повлиял на содержание евангелизационных проповедей. О прощении стали говорить так, как будто конечной целью спасения было именно оно, а не познание и прославление Бога. Кроме того, изменился и способ, которым Благая весть доносилась до людей. Страстно желая «приобрести» души для Христа, благовестники забыли о том, что истинное осознание греха может прийти только тогда, когда человек поймет, что он зависимое от Творца и обязанное подчиняться Ему творение. Ради «успешной евангелизации» стали все меньше говорить о святости Бога и требованиях Его закона, а вместо этого стали призывать людей «открыть свои сердца для Христа». Апостольское выражение «покаяние перед Богом» было забыто, ему на смену пришло новое: «принятие Христа».