Самое серьезное обвинение, которое можно выдвинуть против фундаменталистов, состоит в том, что они породили поколение евангельских верующих, которые не знают, что такое благоговение перед Богом, и которые настолько фамильярны с Иисусом, что возникает подозрение, знают ли они, кто Он есть 323.
Осталось отметить последнюю причину, которая объясняет, почему после смерти Сперджена «Табернакл» стал развиваться именно в этом направлении. По причинам, которые мы не будем сейчас рассматривать, Сперджен оставил после себя слишком мало своих единомышленников. В этом смысле автор некролога, опубликованного в «Дейли кроникл» от 1 февраля 1892 года, был прав:
«В каком-то смысле Сперджен был человеком прошлого. Он не жаловал новые идеи и современные трактовки веры и морали. Его язык, за исключением, быть может, юмора (хотя, возможно, и нет), мало отличался от речи проповедников в военных лагерях времен Кромвеля. Его метод толкования Писания восходит именно к тем временам. Его взгляды на будущую жизнь и связь между ней и нынешней жизнью практически не расходились со взглядами составителей Вестминстерского вероисповедания. В этом и заключалось чудо последних десятилетий: несмотря на весь современный гуманизм и любовь к чувственному, несмотря на универсалистские тенденции, отказ от использования логики и идеалистический оптимизм, мощный голос твердо в старой манере провозглашал старые учения. Звук этого голоса выдавал гения, но гения, который бескомпромиссно продолжал традицию „неотесанных отцов“, которыми были английские пуритане. Этот голос был совершенно одинок. Сперджен не оставил преемников. Его попытка создать „священное“ движение, которое он возглавлял, не увенчалась успехом. Его „молодежь“ переняла только наименее похвальные черты его служения. Воистину, последний из пуритан покинул нас».
Его брат Джеймс во время открытия «Метрополитан табернакла» в 1861 году проповедовал на тему ограниченного искупления, а тридцать лет спустя он уже не придерживался этого учения. Изменения, произошедшие в его убеждениях, проявили себя в том, что он занял странную и непонятную позицию во время конфликта, вызванного появлением либерализма. В 1896 году ему пришлось оставить должность президента Пасторского колледжа, и, по словам Фуллертона, «основанием для этого послужил Устав колледжа, в котором было сказано, что колледж существует для обучения пасторов частных (то есть придерживающихся кальвинизма) баптистских церквей». Он умер в 1899 году в поезде, направляясь в Лондон 324.
Томас Сперджен в период с 1877 (год его первой поездки в Австралию) по 1892 год (год смерти его отца) посетил Англию лишь дважды. Мы не можем сказать, в какой мере его длительное отсутствие повлияло на его убеждения. Очевидно лишь одно: для отца его биография, которую написал Фуллертон, была бы большим разочарованием.
Из тех, кто пережил Сперджена и хорошо понимал его взгляды, пожалуй, самой значительной фигурой является Джозеф Харральд. Именно он взял на себя труд по изданию четырехтомной «Автобиографии» Сперджена — самого точного сочинения о великом проповеднике, и именно он продолжал каждую неделю скрупулезно редактировать его проповеди до самой своей смерти в 1912 году. Сперджен однажды решил отдать должное своему другу и сочинил юмористическое четверостишие:
О преподобный Джозеф Харральд!
Сравнится ль кто с тобой?
Тебе пожал бы руку Фарелл,
Для Кальвина ты был бы свой.
Именно Харральду выпала честь продолжать дело Сперджена после его смерти! Но, как понятно из вышесказанного, его постигло великое разочарование. В апрельском номере «Суорд энд трауэл» за 1892 год мистер Дж. В. Харральд был назван «самым близким другом и верным соратником мистера Сперджена». В той же статье также было отмечено: «Несколько раз он с успехом проповедовал с кафедры Сперджена, и мы рады сообщить вам, что в будущем он будет проводить воскресные дневные служения в лекционном зале „Табернакла“». По неизвестным причинам эта договоренность в следующем году в результате «Табернакловской бури» была нарушена. Кажется невероятным, чтобы человек, который был так близок к Сперджену и его убеждениям, был отставлен в сторону, да еще так, как это описывает Харвуд Филд в книге «Преподобный Джозеф Уильям Харральд»: