«Затем наступили бурные дни в „Метрополитан табернакле“, когда газеты в открытую смаковали произошедший в великой церкви раскол и неожиданно проявившие себя внутренние разногласия. Как и следовало ожидать, мистеру Харральду пришлось услышать в свой адрес много неприятных, обидных и несправедливых слов. Ему запретили проповедовать в „Табернакле“, и многие выступили против него. Какая боль! Как они старались ограничить действие Святого Духа и противостать против замысла Божьего для грешного, страдающего мира! Мистер Харральд, несмотря на все испытания, держал себя в руках, потому что, как известно, терпение являлось главной чертой его характера. Он публично заявил о том, что сам направил письмо с просьбой освободить его от обязанности проповедовать на дневных собраниях в „Табернакле“. Да, он на самом деле послал это письмо, но он не сделал бы этого, если бы его не вынудили к этому закулисные интриги, фактически не оставившие ему другого выбора. Но и тогда он мог утешить себя тем, что страдает исключительно из-за своей верности. Для исцеления такой боли всегда есть тайный бальзам, врачующий раны» 325.
Таким образом, его деятельность в «Табернакле» неожиданно завершилась, а в 1902 умерла миссис Сперджен, для которой он был необходимой опорой, и тем самым исчезла всякая нужда оставаться в Лондоне. Харральд вернулся в Шорхэм, что на сассекском побережье, где он начинал свое пасторское служение. Первого июля 1912 года он вышел на свою обычную прогулку по пляжу и мирно скончался, редактируя очередную проповедь Сперджена. Отдавая ему должное, Харвуд Филд писал: «Он всегда находился за кулисами. Он делал свое дело, не получая признания. Только Тот, кто видит тайное, видит и может оценить служение этого ревностного труженика на ниве Божьей» 326.
Таким образом, Харральд был лишен возможности играть какую бы то ни было роль в жизни «Метрополитан табернакла» после смерти Сперджена. Но где были, можно задать вопрос, все старейшины и дьяконы, которые неизменно поддерживали своего руководителя, пока он был жив? Для ответа на этот вопрос у нас нет почти никакой информации, кроме двух загадочных строк, которые Харральд поместил в четвертом томе «Автобиографии» Сперджена, опубликованном в 1900 году. После письма, посланного церковью Сперджену в связи с его отсутствием по состоянию здоровья (а это письмо было подписано пятнадцатью дьяконами и старейшинами), его секретарь отмечает: «Примечателен тот факт, что из служителей церкви, подписавших это письмо, остались в живых только двое: один дьякон и один старейшина» 327. Это говорит о том, что к концу столетия состав служителей церкви претерпел большие перемены, и те, кто руководил работой в предыдущие годы, уже не находились у руля.
Насколько можно судить, во время служения Диксона та ситуация, которая заставила Харральда подать в отставку, повторилась, и теперь пострадали два других помощника пастора: Бенджамин Рив, который нес служение помощника пастора в течение двух лет, начиная с 1915 года, и Т. Л. Эдвардс, назначенный, как уже отмечалось выше, в 1908 году, которого Диксон вынудил подать в отставку после семи лет служения. Подробности несправедливого обращения с Эдвардсом описаны в Чарльзом Ноублем в памфлете, который уже был упомянут выше. Ноубл считал, что корнем всех проблем «Метрополитан табернакла» является пастор и служители церкви, которые не придерживаются Устава церкви: «Вы позволяете себе нарушать многие положения учения и устройства церкви. Самым первым положением устава является требование, чтобы пастор придерживался так называемого кальвинистского богословия и чтобы он занимал свой пост лишь до тех пор, пока он сохраняет свои богословские убеждения. Он не имеет права проповедовать, если у него другие убеждения. Но вы позволили себе забыть эти истины, и арминианское богословие заняло их место».
Год спустя Диксон подал в отставку, и после него пришел лучший человек. Но уже был нанесен ущерб не только «Метрополитан табернаклу», но и всему английскому евангельскому христианству, ущерб, который будет исправлять не одно поколение верующих. Едва смолк голос Сперджена, как новая евангельская традиция, несущая с собой современную любовь к развлечениям и ярким шоу, ворвалась в церковь, сметая все на своем пути. Началась эпоха фундаментализма, и о Сперджене осталось только одно воспоминание: он был «ловцом душ». Когда «Метрополитан табернакл» был разрушен второй раз во время бомбежек 1941 года, оказалось, что в фундаменте по-прежнему хранится бутылка с Баптистским вероисповеданием 1689 года, которую сам Сперджен заложил в 1860 году. В 1941 году во всей Англии не существовало ни одной крупной церкви, которая бы придерживалась того богословия, которое было отражено в этом документе, ни одного колледжа, который бы готовил служителей провозглашать эти убеждения. И все же, как читателям этой книги известно, несмотря на события последних восьмидесяти лет, кальвинизм не умер бесславной смертью, которую ему пророчили его оппоненты в конце девятнадцатого столетия. В других зданиях молодые служители и рядовые члены церкви продолжают проповедовать этому миру истину, которая воздает всю славу Богу, и пока они это делают, дело Сперджена, который так много говорил о Том, «кто вчера, сегодня и вовеки тот же», не будет забыто.