Когда их сердца наконец застучали в привычном ритме, Реджина нежно погладила его влажные волосы. Он услышал сдавленный всхлип.
— Я никогда не плачу, — сказала она.
— Ты уже говорила.
— Только с тобой.
Черт бы все побрал! И почему только он князь дон Нико Карло Джованни Романо? Хватит ли ему сил посадить Кару в самолет и навсегда отпустить ее?
Но если он женится на ней — это будет катастрофа для его семьи, и прежде всего для матери.
Нико стиснул в кулаке шелковую простыню, а Кара продолжала шептать ему на ухо слова любви.
Они так и провалились в сон, не разомкнув объятий.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Несколько часов спустя Реджина проснулась в объятиях Нико. В серебристом лунном свете она чутко уловила момент, когда дрогнули его длинные ресницы и он открыл сонные глаза.
— Кара?
Реджина инстинктивно коснулась золотого крестика на шее.
— Я здесь, дорогой.
— Ты в порядке?
— Более чем. — Она игриво тронула его заметно возбужденную плоть. — Ты такой огромный.
— А говорят, размер не имеет значения.
— Кто говорит? Это они с чужих слов.
Нико рассмеялся и поцеловал ее руку.
Она прижалась к его теплому телу и снова уснула. В следующий раз она проснулась на рассвете, когда мягкий розовый свет наполнил комнату. Нико тоже проснулся и смотрел на нее взглядом, преисполненным нежности и желания.
— Ты давно не спишь?
— Давно. Любуюсь тобой — ты так красива.
— Ты тоже очень красив. — Она погладила его загорелую грудь.
Простыня сползла с Реджины, обнажив ее до пояса, но она и не думала поправлять ее — так естественно и хорошо она чувствовала себя рядом с Нико.
— Какой-то ты неправильный князь. Разве ты не должен быть надменным и жестоким?
— Ты права. Поэтому я приказываю тебе немедленно заняться со мной любовью.
— Сначала я должна принять душ.
— Мы можем сделать это вместе, — промурлыкал Нико.
— Можем. — Она провела рукой по его небритому подбородку. — Ну почему я встретила тебя только за два дня до отъезда? Все-таки жизнь несправедлива.
— Это точно, — Нико прикрыл глаза, но Реджина успела увидеть в них боль.
— Знаешь, я приехала в Италию в поисках себя. И я нашла, но слишком поздно.
— Что ты хочешь сказать?
— Я всегда верила, что найду идеальную любовь. Я всегда буду помнить, как ты был страстен, как щедр в любви, и всех мужчин буду сравнивать с тобой.
— Ты сошла с ума! Ты думаешь, я хочу слушать о других мужчинах?
— Зато я никогда не буду обижаться на тебя, что ты забыл, когда у меня день рождения.
— А я и не забуду. Я вношу все важные даты в электронную записную книжку и в мой мобильный. Кстати, о телефоне, скажи мне свой номер.
Она продиктовала, и Нико записал его в гостиничный блокнот, оказавшийся под рукой. Затем вырвал листок и что-то написал на следующей странице.
— Это мой личный номер… Вдруг тебе что-нибудь понадобится…
— Поверь, я не стану звонить, чтобы посоветоваться, какие серьги мне надеть, или пожаловаться, что я потеряла ключ. Хотя ключи я теряю постоянно. Мы не будем ссориться из-за того, что я трачу слишком много денег на одежду или мебель. Я люблю делать покупки и покупаю редкостно отвратительные вещицы на блошиных рынках или распродажах — пурпурная тахта за один доллар…
— Замолчи!
— Мы всегда сможем гипотетически представлять, какие идеальные были бы у нас дети, черноволосые ангелочки с таким же ангельским характером. Наши сыновья обязательно были бы умными, атлетически сложенными, очень мужественными…
Нико прижал палец к ее губам, и она наконец замолчала.
— Прости, я снова разболталась.
— Твои дети не могут быть не ангелочками…
— О, ты не знаешь, какой я была в детстве.
— А я был предоставлен самому себе, хотя ко мне и были приставлены две няни. Так принято в аристократических семействах.
— И ты соответствовал?
— После того, как я свалился со стены, где высвобождал застрявшего там моего любимого бумажного змея, мои прогулки были ограничены безопасным садом под присмотром двух нянь и мажордома Тиберио.
Реджина рассмеялась.
— Я все-таки схожу в душ.
— Я с тобой, не забыла?
В тесноте душевой кабинки их тела не могли не соприкасаться. Ее соски немедленно затвердели. Когда Нико взял в ладони ее груди, она затрепетала.
— Ты все время обвинял меня, что я слишком много командую. Это я еще не командовала. Прислонитесь к стене, Ваше Высочество.
— Черт, никто не зовет меня так, — прорычал Нико, выполняя приказ.
Реджина опустилась перед ним на колени прямо под струями теплой воды и обхватила рукой его возбужденную плоть.
— Определенно настоящее Высочество, — скаламбурила она и приникла к Высочеству губами. Она ласкала его до тех пор, пока он не взорвался, а Нико не заговорил быстро и страстно по-итальянски.
Реджина подняла голову и смотрела на него снизу вверх.
— Как же мне нравится, когда ты говоришь по-итальянски.
— Как же мне нравится, когда ты вытворяешь со мной такие вещи.
Он помог ей подняться с колен, обнял и надолго прижал к себе.
— Хорошо, что отель пятизвездочный, — заметил Нико, закрывая краны.
Реджина вопросительно посмотрела на него.
— Горячая вода никогда не заканчивается.
— Что? Можно подумать, ты когда-нибудь сталкивался с отсутствием горячей воды.
— Ты даже не представляешь, сколько бытовых проблем в палаццо, которым свыше четырехсот лет.
Реджина стала чистить зубы, а Нико неотрывно наблюдал за ней, и эта интимность была не менее возбуждающа, чем секс. Он внимательно следил и за тем, как она красит ресницы и подводит брови. Взяв в руки помаду, Реджина обернулась к нему:
— Уходи. У меня дрогнет рука, и я накрашу губы криво под твоим взглядом.
— Мне интересно, что ты делаешь по утрам, чтобы быть такой красавицей.
Обвязав бедра полотенцем, Нико вышел из ванной, и Реджина получила передышку. Твердой рукой она подкрасила губы и оделась.
Она улыбнулась, вслушиваясь в его низкий бархатистый голос, заказывающий кофе, омлет, клубнику, свежевыжатый апельсиновый сок и круассаны.
— Ты забыл горячий шоколад! — крикнула она. Он засмеялся и добавил к заказу горячий шоколад.
Нико спросил ее, чем бы она хотела заняться днем, и Реджина протянула ему список, составленный еще перед поездкой.
Он расхохотался.
— Здесь и двух недель не хватит. Но вот морскую прогулку вдоль побережья я могу тебе обеспечить. Я прокачу тебя на «Симонетте» — ты сэкономишь деньги, а я буду целый день с тобой рядом.
Реджина вставила новую пленку в фотоаппарат и немедленно сделала десяток его фотографий в одном только полотенце вокруг бедер. Потом она фотографировала его в одежде в комнате, на балконе…
Он отобрал у нее фотоаппарат и тоже сделал несколько кадров: А потом ей в голову пришла идея — установив фотоаппарат на подставку, она хотела сфотографировать их вдвоем. Но Нико в самый ответственный момент хватал ее то за грудь, то за попу, то целовал в губы…
— Но я же никому не смогу показать эти фотографии. Они все под грифом «Только для взрослых»!
— Для меня главное — чтобы ты меня помнила. — И он снова прижался к ее груди губами.
В этот момент раздался долгожданный стук в дверь. Реджина отпрянула от него, отвернулась, чтобы официант не увидел ее напряженные соски под тонкой тканью платья, и стала поправлять волосы. Нико направился к двери.
Стоило ему открыть, как какие-то люди стали выкрикивать вопросы.
— Князь, кто эта женщина?!
Реджина рефлекторно повернулась, и тут же сверкание вспышек ослепило ее.
Нико произнес что-то резкое по-итальянски — она не сомневалась, что это были самые отборные ругательства и проклятия. Она бросилась к нему в стремлении защитить его от этой голодной стаи папарацци, не отдавая себе отчета, что ее поведение лишь подстегнуло демонов.