— Я не понимаю, — пробормотал я.
— Конечно, не понимаешь. Ты помнишь что-нибудь? — спросила она, ее голос наполнился злобой и раздражением.
— Нет, — просто ответил я.
Девушка подняла руки в отчаянии, когда встала на ноги.
— Я знала, что это глупая идея.
— Пожалуйста, позволь мне сказать, — попросил я.
Наши взгляды встретились, и она кивнула, затем отвернулась и стала мерить шагами комнату.
— Врачи называют это диссоциативной фугой – по крайней мере, на сегодняшний день. Я уверен, они придумают что-то новое на следующей неделе, когда задействуют больше врачей-консультантов, для которых я сейчас новая подопытная крыса.
Эверли повернулась с растерянным лицом.
— Я ничего не поняла из того, что ты сейчас сказал.
— Ты спросила, помню ли я что-нибудь, я ответил «нет». Я это и имел в виду, Эверли. Я ничего не помню из своей прошлой жизни. Я попросил врачей позвонить тебе, потому что нашел твою фотографию в своем бумажнике, и подумал, что ты можешь помочь мне вспомнить, кто я. У меня амнезия.
Я заметил, что мои слова ошеломили ее: глаза расширились, а дыхание участилось. Было похоже, что ее тело не принимает эту информацию, и внезапно все померкло. Она отключилась.
— Сестра! Быстрее! — прокричал я, беспомощно наблюдая за тем, как Эверли рухнула на пол.
***
Вид ее кожи, находящейся так близко ко мне, казался знакомым, но в то же время был нов для меня.
После того как сестра и врачи-консультанты вломились в палату, и я объяснил, что произошло, они быстро подняли ее и положили на соседнюю койку, которая пустовала. Неожиданно мое уединение было вознаграждено. Сестра Эми выглядела немного обеспокоенно, когда я потребовал оставить ее со мной, а не переносить в другую палату, но быстро подчинилась, когда заметила мой утомленный взгляд. Я не был готов попрощаться с этой загадочной девушкой.
После быстрого обследования, сестра Эми объявила, что дыхание у нее ровное, жизненные показатели в норме – с ней все было в порядке, все, что сестра могла предположить, что на нее обрушилось слишком много стресса.
Стресса из-за меня.
Я протянул руку, чтобы медленно обвести контур ее плеча, запоминая форму пухлых розовых губ и мягкий румянец ее щек.
Как я мог забыть совместную жизнь с ней? Это было подобно тому, что я забыл что-то настолько волшебное как восход солнца над горизонтом.
Веки девушка дрогнули, и она открыла глаза, встретившись со мной взглядом. Внезапно на нее накатило осознание происходящего, и она подскочила, спрыгнула с койки, отойдя на максимальное расстояние, на которое позволяла отойти палата.
— Ты упала в обморок, — сказал я, пытаясь объяснить ситуацию так, как я мог.
— И они оставили меня здесь, с тобой? Наедине? — прошипела она. Эверли покраснела от злости, смерив меня взглядом через всю палату.
— Я думал, так тебе будет удобнее.
Она сузила глаза и обхватила лицо руками.
— Послушай, Август, ты, похоже, одурачил врачей, и я понимаю почему – ты хорошо прикидываешься глупым. Но меня не получится провести.
Смутившись, я покачал головой.
— Я не понимаю.
Она повысила голос, и ее руки взметнулись к голове.
— Прекрати это! Это не сработает. Меня не провести. Если это какой-то безумный способ поквитаться со мной за... — она отвела взгляд и оборвала предложение.
Проведя рукой по волосам, я почти засмеялся над ироничностью ситуации.
— Ты думаешь, я вру?
— Нет, — сказала она, скрестив руки на груди и проглотив смешок. — Я это знаю.
— Невероятно, — пробормотал я.
— Мне нужно идти, — сказала она, покачав головой. — Я не вернусь. Не приходи ко мне. Даже не пытайся найти меня.
В оцепенении я проследил за тем, как она промаршировала к двери, ее раздраженные шаги звучали в тишине палаты, когда она уходила – навсегда.
И у меня по-прежнему не было ничего. Ничего, только больше вопросов, больше растерянности – и я лишь был расстроен больше прежнего.
— Что я сделал с тобой? — выдавил я из себя, остановив ее у двери. — Каким человеком я был, Эверли?
Она резко обернулась, на ее лице отражался шок и ужас, когда девушка сделала единственный шаг назад.
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет, я на самом деле хочу знать. Я был здесь два года. За два года не было ни одного посетителя, а теперь ты пришла и реагируешь на меня так, будто я монстр. Мне нужно знать.
— Хорошо, — она положила руки на пояс и зажмурилась. — Ты хочешь играть в игры? Давай играть. Ты хочешь знать, какой засранец заслужил эту амнезию? Какой бессердечный мудак мог находиться в больнице два года, и никому не было дела.