— Ну и кого она будет играть? — спросил Райан, заглянув в программу. Я закатила глаза и посмеялась над его невежеством. Он никогда не был на балете за всю свою жизнь и, скорее всего, никогда бы и не побывал, если бы я не привела его сюда сегодня.
— Одетту, — ответила я, указывая на первую страницу, где были перечислены главные роли. Его глаза загорелись, когда я перевернула на середину, где были биографии и фото.
— Эй, смотри! Вон она, — сказал он с ноткой гордости в голосе. Хотя Сара и Райан не проводили вместе много времени, они сблизились за последние полтора года, и их совместная дружба расцвела. Я была рада видеть его здесь, поддерживающим её, хотя мне и пришлось практически выпинывать его за дверь, когда он узнал, что должен надеть костюм.
Поддержка есть поддержка, даже если вынужденная, ведь так?
Я успела освежить дыхание и бросить сумку под сиденье за секунды до того, как погас свет, и заиграл оркестр. Дирижер вышел в центр оркестровой ямы и поклонился, затем быстро поднял руки и начал. Мои глаза были прикованы к сцене, ожидая появление Сары.
Мне действительно нужно было посмотреть программу.
Вытащив её из рук Райана, я повернула её к сцене, к свету и обнаружила, что она не появиться в течение нескольких сцен. Моё возбуждение немного угасло, и глаза стали блуждать по толпе.
«Не ищи его, Эверли, не надо».
Но мне не надо было искать.
Я уже знала, где он. Он всегда сидел на одном и том же месте – лучшем в зале.
***
— Август, почему мы всегда сидим здесь? — спросила я, осматривая огромные, персональные места в ложе, находящиеся высоко над сценой. Когда мы там сидели впервые, высота показалась мне пугающей, но как только началось представление, я забыла обо всем. Я любила все в этом виде искусства – песни, страсть актеров, технику и самоотверженность танцоров. Я никогда не делала ничего настолько обескураживающего в своей жизни, тем не менее, я была очарована этим.
— Потому что это лучшие места, — просто отвечал он, беря мою руку в свою и сплетая пальцы, и так мы сидели, смотрели современный балет, представленный внизу. Настолько отличающийся от классического балета, к которому я привыкла, это представление сдвигало границы и привносило совершенно иной стиль в танец. Я была загипнотизирована тем, как пара двигалась по сцене. Он с лёгкостью поднимал её, опускал, скользя по собственному телу до тех пор, пока она изящно не опускалась на пол. Когда он зависал над ней, я чувствовала, как рука Августа сжимает моё колено. Его прикосновение заставляло мою кровь закипать.
Я глянула на него через плечо, но он покачал головой.
— Мы одни, — прошептал он, указываю на плотно задёрнутую занавеску за нами. Моё сердце бешено стучало от нетерпения того, что он собирался сделать, глядя на сотни ничего неподозревающих зрителей в партере внизу.
Я старалась сфокусироваться на красивой паре, пока они двигались в страстном вихре, но чем дальше рука Августа продвигалась по моему бедру, тем сложнее было держать дыхание в нормальном ритме.
— Раздвинь ноги шире, — проинструктировал он, хриплым командным голосом.
Когда сделала, как он просил, я благодарила небеса за то, что балконы находятся достаточно высоко, чтобы скрыть мою неприличную позу. И за то, что было темно.
Я была очень-очень рада, что было темно.
— Расслабься, Эверли, — прошептал парень, пока его рука медленно исчезала между моих бёдер.
Я глубоко вздохнула и зажмурилась на мгновенье, когда сделала то, что он велел.
Я расслабилась.
Это было так волнующе.
***
— Эверли, ты меня слышишь? — голос Райана прорезался сквозь мои воспоминания как острый нож, напоминая, где именно я находилась. Я моргнула несколько раз, выпрямилась и посмотрела на сцену.
Сара сделала свой большой выход.
И я пропустила это.
— Это она? — спросил он, очевидно не в первый раз.
— Да, — мягко сказала я, следя за каждым её движением, когда она танцевала.
Я пропустила её выход.
Потому что думала о нём. Я заставила себя не смотреть вверх, не позволять нарастающему во мне любопытству, узнать, как он смотрелся там наверху со мной.
«Делал ли он то же самое с ней?»
«Почему это было важно?»
«Удели внимание Саре».
Я просидела весь первый акт без единого взгляда вверх. Тяжелый красный занавес плотно закрылся, аплодисменты стихли, люди пошли за напитками в фойе и в туалет. Я, наконец, сдалась и нашла свое отражение в глазах человека, которого поклялась никогда не любить снова.