— Один ром с колой поднимем наверх.
Я действительно понятия не имел, как сделать напиток, честно. И не уверен, знал ли раньше. В любом случае, я просто импровизировал: налил хорошее количество рома и вдвое больше колы и надеялся, что со вкусом все в порядке. За последнюю неделю или около того, я понял, что больше предпочитаю пиво. Фруктовые напитки были поставлены в такую же категорию как мятное мороженое.
— Итак, о чем ты говорил? — спросила она.
— Я не говорил, — ответил я, делая долгий глоток своего пива, перед тем как добавить. — Это сложно.
— Хорошо, — сказала Мэг мягко, когда медленно шла по комнате со своей выпивкой. Я отметил ее длинные ноги. Она была красива, особенно этим вечером, с ее волосами, заплетенными в эти нелепые косички. Черное платье она носила такое, которое ничего не оставляло для воображения, показывая широкое декольте и каждые округлости и изгибы.
Но оно никогда не сравнится с тем элегантным платьем Эверли, что намекало, но не кричало о своей сексуальности.
Таким образом, это сделало его гораздо красивее.
— Эта пара, с которой ты разговаривал сегодня – старые друзья? — спросила Мэг, как если бы она могла забраться в мои мысли.
Я взглянул на нее, облокотившись о камин, когда моя мужская фантазия возвратилась к жизни.
И я думал о другой женщине.
Я поставил свое пиво вниз и пошел к ней.
— Думаю, можно сказать и так. Это...
— Сложнее? — догадалась она.
— Да, — я слабо улыбнулся ей, когда достиг ее, сместив свои руки уже на изгиб ее талии.
— Давай все проще. Должны ли мы…? — тихо спросила она.
— Да.
В эту ночь, найдя приют между бедер одной рыжей, я думал о другой.
***
Я надеялся, что отсутствие завтрака утром разобьет любые будущие свадебные планы Мэг, но обещал ей позвонить.
Обещание, которое я не планировал выполнять.
Я начинал понимать, почему никто не любил меня.
Но это было то, что одинокие парни делают, верно? Одна ночь – без планов на повторение.
Хотя мне будет не хватать этой мисс «Секс на пляже».
Но я наверняка не смог бы вернуться к этому сейчас.
Это было поистине печально.
У меня были другие, более важные дела. Сегодня исполнился ровно месяц, после того как я был выписан из больницы. Один месяц с тех пор, как моя жизнь началась заново. Я не знаю, как оказался в одном из такси, которое направлялось обратно в больницу. Я вспомнил о последних четырех неделях и как много всего я добился.
Или как мало.
Конечно, теперь я знал несколько вещей, которые любил и предпочитал: комедии вместо ужасов, но когда Эверли пришла в кино, все это оказалось таким неважным. Я был мультимиллионером без карьеры, но не имел ни малейшего представления, как это было заработано. Если я хорошо всё распланирую, то смогу безбедно жить на большую сумму моих денег в банке в обозримом будущем, при солидном остатке.
Но что бы я делал спустя время? Дегустировал бы пищу и смотрел плохие фильмы?
Должно было быть большее.
Подобные мысли вернули боязнь пустоты, чувство потери и чувство, что я никто.
Абсолютно никто.
«Когда я снова почувствую себя кем-то? А буду ли когда-нибудь таким же?»
Я закончил проверку в больнице, опять получил мой удивительный белый браслет и вошел обратно в палату, чтобы врач еще раз меня осмотрел. Если бы все выглядело хорошо, мне бы дали чистое карантинное свидетельство, и я смог бы восстановить водительские права – то, что я ждал.
Не нужно будет больше такси или долго, нудно ходить в продуктовый магазин пешком. Окончательная независимость была почти в кармане.
Я сидел и ждал врача, который скоро должен был подойти, а затем начал расхаживать взад и вперед, а не сидеть на неудобных простынях на смотровом столе. Мой взгляд блуждал по нескольким брошюрам с травмами головного мозга и неврологическими заболеваниями. Интересно, как они бы подвели итог в моей конкретной ситуации.
«Справиться с полной потерей памяти в триста слов или меньше».
«Восстановление жизни: вспомнить все».
«Начать сначала. Краткое руководство, чтобы жить с амнезией».
Звучало по дурацки. Уверен, что я мог бы проверить «мотивацию писателя» из моего списка возможных вариантов карьеры.
Наконец дверь со скрипом открылась, и появился мой усталый старый доктор. С его белыми волосами и морщинистой, тонкой кожей, доктор Лоуренс выглядел так, будто ему было лет сто, что было особенно заметно, когда он начинал говорить. Его голос дребезжал и был тихим, но мужчина стоял ровно, а в глазах была видна мудрость.
Но я до сих пор боялся оставаться с ним наедине, опасаясь, что он грохнется замертво, и меня будут осуждать за это, но я был рад иметь такого врача.