— В порядке, — ответила я. — Просто не хочу сидеть за рулём, вот и всё.
Я двинулась к его машине и ждала, когда он её откроет. Август смотрел на меня с нескрываемым напряжением в карих глазах, словно он решал, уличить меня во вранье или пропустить его мимо ушей.
К счастью, он выбрал второе и разблокировал дверцы. Я скрылась за ними от его тяжелого взгляда.
Устроившись на соседнем кресле, он поставил камеру на подставку между нами.
— Итак, куда мы едем? — спросил Август, вставляя ключ в зажигание.
— Рыбацкая пристань (Прим. портовый район Сан-Франциско, одна из туристических достопримечательностей города), — я гадала, нужны ли ему подсказки, но он просто отъехал от тротуара и направился в нужном направлении.
— Я изучаю карты, — пояснил он. — В тот день, когда я заблудился и забрёл в твою кофейню, то почувствовал себя таким беспомощным и одиноким. И я бы не хотел испытать это снова, так что начал понемногу изучать город,
Я молча кивнула, а потом поморщилась.
— Что ж, неприятно говорить тебе это, но ты только что пропустил поворот.
— Что? — воскликнул он, заглядывая в зеркало заднего вида. — Вот дерьмо!
Я прикрыла рот рукой, сдерживая смешок.
— Знаешь, — сказал он, — если ты хочешь, чтобы всё сработало, в конечном счёте, тебе придётся открыться.
— Я не обязана испытывать к тебе симпатию, чтобы всё сработало, — раздраженно ответила я. — Ты хочешь знать о нашем прошлом – этим я и занимаюсь. И чем скорее мы это сделаем, тем скорее ты сможешь двигаться дальше. Это моё примирение.
— Что ж, ты, видимо, уже всё решила, — ответил он, растягивая каждое слово.
Остаток пути мы не разговаривали. Признаться, рядом с Августом мне хотелось ненавидеть его, и отчасти так и было. Напуганная, плачущая, юная я, запертая в ванной, всегда будет ненавидеть мужчину, обещавшего вечность, но решившего, что меня ему мало.
Но та, кем я стала... прошла через трудные времена, злясь на мужчину, таскающего за собой камеру и изучающего карты. Эти качества напомнили мне о том, кто умолял меня никогда его не бросать, согревать его постель и оставаться с ним.
Я показала ему, как припарковаться ближе к воде, практически на насыпи. Потом наблюдала, как он втискивается на место, предназначенное скорее для двухместного автомобиля, чем для его пожирателя бензина. Но Август, казалось, знает, что делает. Он даже правильно развернул колёса – необходимость на практически вертикальных улицах Сан-Франциско.
— Мы оба выросли неподалёку, — сказала я, когда мы выбрались из машины и оказались рядом на тротуаре.
Я держала ощутимую дистанцию, пока мы шли вдоль берега.
— Однажды, когда мы прогуливались по пристани, поедая мороженое или что-то типа того, мы вдруг поняли, что ещё не делали ничего «сан-франциского».
— Чего? — переспросил он.
— Когда ты путешествуешь, что ты делаешь в первую очередь? — спросила я.
Август остановился и непонимающе посмотрел на меня.
— Окей, ну если бы ты путешествовал, что бы ты сделал в первую очередь? — перефразировала я. Я сложила руки на деревянных поручнях, огибающих док. Перед нами покачивались лодки с предложением аренды для поездки на рыбалку или наблюдение за китами.
— Обратился бы за помощью к Гуглу? — предположил он.
— Вот именно. Но это было десять лет назад, и я была менее искушенной в технических вопросах, чем сейчас, поэтому я бы выбрала туристический путеводитель. Но смысл тот же. Мы осознали, что у нас нет туристического плана для посещения нашего родного города.
— И ты его составила?
— Да, — ответила я, вспоминая восторг от этой идеи. — Однажды.
— И как ты ухитрилась? — спросил Август. — Разве здесь не планируют недельные отпуска?
— Мы были очень проворны, — объяснила я, — поэтому нам нужно поторапливаться!
Я сорвалась на бег, зная, что он следует за мной. Но в этом путешествии он не будет держать меня за руку. Мы лишь оживляли воспоминания, а не воскрешали сопровождающие их эмоции.
Нашей первой остановкой был хлеб. Хлеб на закваске, если точнее.
Это конечно не шло первой строкой в Гугле, но как только вы оказывались на Рыбацкой пристани, вы понимали, почему пекарня Буден десятилетиями скармливала туристам тесто на закваске (Прим. BoudinBakery – сеть пекарен, изготавливающих оригинальный хлеб на закваске). Пекарня занимала целый квартал, и как только мы оказались рядом, пряный, ни с чем несравнимый запах закваски защекотал ноздри, и я оказалась в хлебном раю.
Хлебный рай существовал.
И я хотела остаться здесь на всю жизнь.
В Буден есть ресторан, поэтому вы можете устроиться поудобнее и наслаждаться едой вместе с друзьями или возлюбленными. Для нас, впрочем, разумнее было взять на вынос. Провести час в компании бывшего не казалось мне приятным занятием, к тому же в нашем путешествии было ещё несколько остановок.