Ее рука остановилась на полпути, когда она потянулась за куском сыра.
— Что я скажу Райану? — спросила Эверли, ее лицо вытянулось, когда она посмотрела на меня. Смех над яйцами и сыром внезапно стал серьезным делом, когда она снова столкнулась лицом к лицу с реальной жизнью.
— Зачем тебе что-то говорить ему? Он оставил тебя, — мягко напомнил я ей, хватая кусок сыра.
— Все не так просто, — ответила она. — Мне нужно вернуться туда. Мне нужно найти место, где жить.
— Живи здесь, — сказал я слова, покинувшие мой рот так же быстро, как мое сердце подпрыгнуло от мысли о том, чтобы быть с ней навсегда.
Ее глаза встретились с моими глазами, страх и сомнение, казалось, скрывали ее черты.
— Ты даже больше сумасшедший, чем я думала, — прошептала она, недоверчиво покачав головой.
— Да. Когда я рядом с тобой, то чувствую себя сумасшедшим, бредовым, и впервые после того, как проснулся, я чувствую себя действительно живым. То, что я чувствую к тебе, не имеет никакого смысла, Эверли. Ничто из этого, но если мы это сделаем, тогда давай сделаем это. Если что-то, что я узнал о жизни в этом маленьком деле, мне дало, это то, что нет времени на то, чтобы пройти через все вещи.
Ее глаза были полны беспокойства, когда она усердно покусывала нижнюю губу, очевидно, обдумывая мои слова.
Лихорадочно качая головой взад и вперед, она сказала.
— Я не могу зависеть от кого-то. Не опять. Я не могу быть таким человеком.
— Но я не хочу, чтобы ты была где-то еще.
— Так сдай мне комнату, — предложила она. — Заставь меня платить арендную плату.
Мои глаза расширились от шока.
— Теперь ты вышла из своего ума! Зачем мне это делать? Я последний человек на земле, которому нужно еще больше денег, Эверли.
— И я последний человек на земле, который должен быть зависим от другого человека. Пожалуйста, Август. Позволь мне это сделать. Я бы никогда не переехала к Райану, хотя он справляется с большой частью арендной платы. Это дало ему силу власти, которую он никогда не использовал, но все же это ставит меня в невыгодное положение. Я не могу попросить его уйти, но теперь меня оставили без дома. Я не могу жить с чувством бессилия с одним человеком, чтобы сделать то же самое с другим. Особенно…
Я поднял руку, чтобы остановить ее.
— Я понял, — сказал я, взяв ее за руку. — Мне не нравится идея, что ты предлагаешь мне деньги, но я понимаю, что это необходимо. Делай то, что тебе нужно, если это означает тебя каждый день здесь.
— Пока ты соглашаешься, чтобы я снова начала готовить, — улыбнулась девушка.
Мое сердце подпрыгнуло, только увидев ее улыбку. Это была одна из самых красивых вещей, которые я когда-либо видел.
— По рукам. Но у меня есть одно условие.
— Ладно, — сказала Эверли, ее бровь приподнялась, когда она ела холодные яйца.
— Я хочу начать новую жизнь. Больше не сравнивай меня с тем человеком, каким я был раньше. Я понимаю, ты не можешь забыть, и я не хочу этого. Я просто хочу, чтобы ты знала меня нового, того, кем я сейчас являюсь. Я хочу, чтобы ты влюбились в Августа, который существует сегодня.
— Я тоже этого хочу, — прошептала она, оттолкнув поднос и придвинувшись ко мне. — Мы выйдем позже, — вдохнула она мне в ухо.
— Хорошая мысль, — согласился я.
И мы это сделали.
Очень, очень позже.
Глава 23
Эверли
Мне нужна одежда.
И зубная щетка и... пожалуй, всё остальное, чего на данный момент не было в моей сумочке, кроме тюбика с бальзамом для губ и пачки жевательной резинки.
Я, правда, верила в стремление Августа двигаться дальше, но, по крайней мере, у него сохранилась парочка моих вещей. Блузка, пара брюк... Я в своей попытке двигаться дальше, оставила всё, что у меня было связано с прежней жизнью, здесь, забрав лишь немногое, что я могла назвать своим. В тот момент, я не думала, что мне будет чего-то не хватать.
На пару дней я остановилась здесь, у Августа. И хотя мне нравилось разгуливать в его футболках и свитерах, таская повсюду с собой его запах, я начала чувствовать себя бездомной и отчаянно хотела иметь свои собственные вещи.
Например, бритву.
И дезодорант, без пижонского мужского аромата.
Кроме того, завтра была моя смена. Так что таскание мешковатой одежды должно было немедленно прекратиться.
У меня было два варианта. Я могла опустошить свой сберегательный счет, чтобы полностью обновить гардероб, шампунь и прочие девчачьи штучки, или я могла набраться смелости и вернуться в квартиру Райана, чтобы собрать свои вещи.
Моя внутренняя трусиха начала перечислять, сколько всего я могла бы купить в долларовом магазинчике (Прим.: магазин фиксированных цен), но я-то знала, что мне нужно было встретиться со своей судьбой лицом к лицу.
Это было моё решение.
Я сделала в точности то, что и ожидал от меня Райан, а теперь мне нужно было лишь откровенно себе в этом признаться.
Он сказал, что хочет, чтобы я дала этому шанс, и вот она я, делаю в точности то, о чём он просил. Надеюсь только, что он действительно имел это в виду.
Боже, я самая ужасная скотина на планете.
Не знаю, сколько времени я проторчала на обочине, разглядывая дом, в котором была наша квартира. Хоть я и набралась смелости придти, все равно выбрала для этого время, когда Райан с наибольшей вероятностью будет отсутствовать.
Себе я сказала, что оказываю ему услугу, уберегая от болезненной встречи.
Но я-то знала, что это ложь.
Я заботилась о себе. Я не хотела испытывать боль, видя его, потому что знала, что стоило мне встретиться с ним взглядом, тщательно сдерживаемые чувство вины и раскаяния за всё, что я сделала, немедленно вернутся обратно.
И что будет дальше?
Втянув воздух, я вышла из машины и быстро перебежала улицу, не поднимая головы, чтобы избежать любых случайных столкновений с соседями. Последнее, что мне было нужно – ещё один разговор о том, как продвигается подготовка к свадьбе или куда мы собираемся на медовый месяц.
Одна мысль об этом едва не заставила меня развернуться и сбежать, поджав хвост. Но я упорно шагала вперёд и проскользнула внутрь, не встретив шумных соседей. C осторожностью я поднялась по лестнице. Никто ей не пользовался, кроме некоторых повёрнутых на утренних пробежках психах. Мы все были рабами лифта, и после пары пролётов я поняла почему. Лестницы были утомительными.
Хотя, мне явно не помешает разминка.
Что-то такое, что бы заняло мои мысли о прошлом дне.
Успешно поднявшись на четвёртый этаж, я прошла по коридору к нашей квартире и нашарила ключи. Трясущимися руками отперла дверь и едва не осела на ставших резиновыми ногах. Лестница и мои нервишки вместе составляли ужасную комбинацию.
Стоя в проходе, я внимательно прислушалась к звукам внутри. Ничего.
Я была одна.
Все выглядело по-прежнему. Наши жизни выгорели дотла, но эта квартирка не изменилась, словно была в непроницаемом пузыре.
Который я собиралась проткнуть.
Я дала себе немного времени, пробежавшись пальцами по мягкому одеялу, свисающему с дивана. Оно напоминало мне плюшевого медведя, такое мягкое и бархатистое. Я любила заворачиваться в него ленивыми утрами с книгой или ещё лучше – чашкой кофе. У нас с Райаном было много приятных моментов связанных с этим одеялом, я вспомнила ночи, когда мы засыпали под ним, вместо того, чтобы идти в спальню.
Всё было таким простым. Райан думал, что меня сложно уговорить, но на самом деле это ему мне было сложно сопротивляться. После Августа я зареклась любить, вообще зареклась от мужчин. Они причиняли мне боль, и им опасно было доверять. Но потом появился Райан – полная противоположность Августу. Он был милым, мягким и терпеливым, и вскоре я увидела перед собой новый путь, тот, который несложно было представить. Любить Райана было просто и безопасно.
Возможно, это и был корень проблемы.
Может любовь и не должна быть безопасной.
А должна быть сумасшедшей и рискованной.