— И оно стало таким? — спросил Август.
— Для моего восьмилетнего воображения – да. Стало.
Парень поднял взгляд на мост, на сверкающие красные тросы, протянутые от одного конца бухты к другому.
— Понимаю.
Я спрятала смущённую улыбку и продолжила.
— Так что, после того, как мы начали встречаться, я решила, что ты достаточно классный, чтобы привезти тебя сюда.
— Полагаю, сейчас я снова достаточно классный? — мягко спросил он, встречаясь со мной взглядом.
— Весьма, — ответила я, забыв про еду.
— И что же делают классные парни в местах вроде этого? — спросил Август.
Я провела пальцами по рельефу его груди и закусила губу.
— Творят магию, — ответила я, подталкивая его назад, чтобы показать, сколько волшебства может быть в обычном мосте.
Глава 28
Август
Я больше не скучаю по воспоминаниям.
Жизнь с Эверли заполнила меня.
Заполнила мое существование.
Впервые с тех пор, как я проснулся один в больничной койке, я не искал то, что было потеряно для меня.
С ней я нашел все.
Все встало на свои места. Я мог видеть наше будущее, чувствовать его... схватить его кончиками пальцев. Жизнь двигалась вперед, и у меня наконец-то было все, что я искал.
Пока все это не ускользнуло так быстро, что я не мог ничего сделать, кроме как смотреть, как все вокруг рушится, как песок.
***
Рассматривая гигантские десерты в местной пекарне, я попытался принять быстрое решение и потерпел неудачу.
После недели полнейшего блаженства с Эверли, я до сих пор понятия не имел, какой ее любимый десерт.
Думаю, я мог бы добавить это в кучу вещей, которые осталось обнаружить. Это вдруг стало моим любимым развлечением.
— Могу я вам помочь? — спросил пожилой человек за прилавком. У него были добрые глаза и кусочки муки на его обветренном лице. Основываясь на недостатке сотрудников и размере места, я предположил, что он был владельцем.
Когда мужчина отступил, выпрямив свое уставшее, старое тело, я снова посмотрел на большой прилавок десертов, задумываясь, сколько времени требуется ему, чтобы сделать каждый из них вручную. И так каждый день.
— Что бы вы порекомендовали для любителя кофе? — спросил я с усмешкой, пока исследовал работу его жизни. Каждый десерт был как произведение искусства, и я мог видеть гордый блеск в его глазах, когда он заговорил.
— О, хорошо, вы не ошибетесь в шоколаде, — ответил он, указывая на несколько разных пирожных, печенье и брауни, которые были особенно хороши.
— Я возьму их все, — сказал я. Его глаза загорелись от восторга.
— Да, сэр! — ответил он с жаром и занялся упаковыванием половины магазина, потому что это почти все, что я заказал.
Но мне было все равно, потому что сегодня мы с Эверли праздновали. После того, как я отправил свою работу в несколько галерей по всему городу и ничего не слышал в течение нескольких недель, я потерял надежду. Я был новым талантом – никто обо мне не слышал и на самом деле, почему кто-то хочет меня принять? Это был рискованно, но после того, как я сидел дома целыми месяцами без каких-либо других навыков трудоустройства, это было то, что мне нужно было взять.
Наконец, я получил телефонный звонок, который ждал. Небольшая, местная галерея хотела показать несколько моих фотографий – на пробной основе – но если их купят, это может сработать, чтобы стать чем-то более постоянным.
Это было началом, началом чего-то реального, и я не мог дождаться, чтобы поделиться этим с Эверли.
С моими покупками в руках, я оставил очень счастливого владельца пекарни позади и направился домой. Эверли скоро закончит свою смену, и я хотел, чтобы все было просто идеально, прежде чем она доберется домой.
Лето прибыло без особых фанфар в Сан-Франциско. Погода немного прогрелась, туман стал толще, но кроме роста туризма, ничего не изменилось. Именно это сделало Калифорнию такой желанной – полное отсутствие сезонов. Не надо было чистить снег, собирать листья, и когда лето пришло в бухту, люди продолжали носить футболки и джинсы до августа, как будто ничего не изменилось.
Тем не менее, здесь меня удерживал вид – бесконечный вид на побережье. Я бы с легкостью отказался от каждого пенни, которые имел, если бы не панорама береговой линии, которая приветствовала меня каждый раз, когда я заходил в свою входную дверь. Возможно, я был гигантской задницей в тот день, но мне удалось добиться одного, и это был этот дом.
Удерживая пакеты и коробки с пирожными, я пробрался через входную дверь и поставил все на кухне. Зная, что у меня осталось время, прежде чем Эверли вернется с работы, я схватил пиво и вышел на крыльцо, выходящее на Тихий океан.
Волны бились о камни внизу, и соленые брызги океана заполнили мои легкие ощущением покоя, которое, как я думал, никогда не найду. Этот дом действительно стал для меня домом. Наконец-то мне показалось, что это принадлежало мне, а не незнакомцу.
Прогуливаясь здесь впервые, все эти месяцы назад были похожими на то, что я не хотел. Как я мог проснуться с тем же именем и все же быть совершенно другим?
Я знал, с первого момента, как увидел ее в больничной палате. Я не хотел быть Августом Кинкейдом, которого она помнила, но я понятия не имел, кем хочу стать, поэтому решил остановиться где-то посередине. Я был еще в процессе самопознания и до сих пор разгребал проблемы, которые обнаружил в разгаре всего этого.
— Помнишь, когда я помог тебе переехать сюда, и мы стояли здесь, как гребаные короли на башне замка? — незнакомый голос пробился сквозь грохот волн.
«Черт, мне действительно нужно научиться запирать чертову дверь».
Я резко поднял голову, чтобы встретить моего нарушителя лицом к лицу. Он был высокий, хорошо сложенный, с блестящими карими глазами и угрожающей усмешкой, которая могла бы показаться улыбкой. Его волнистые черные волосы идеально соответствовали его костюму. От него веяло деньгами и властью. Скорее всего, на данный момент он носил больше денег в одежде на своем теле, чем большинство людей заработали бы за год.
Я ничего не сказал, просто не сводил с него глаз. Не нужно сразу показывать все мои карты.
— Не поприветствуешь? Никаких приветственных слов для твоего старого приятеля и партнера Трента?
Так это был парень, который взрывал мой телефон последние несколько недель. Нарушитель спокойствия, о котором говорил мой адвокат. Он был упорным маленьким дерьмом.
— Ты звонил несколько раз, — рассеянно сказал я, приманивая его на дополнительную информацию.
— Ну а что, черт возьми, я должен был сделать, Август? Ты вышел из больницы и не удосужился позвонить? Месяцы? Я должен выяснять от нашего гребаного адвоката, что ты встаешь и гуляешь. Ты знаешь, как это заставляет меня выглядеть? Как это будет выглядеть?
— Я не могу себе представить.
Потому что, действительно, я честно не мог. Но было приятно, что он навещал меня в больнице. Ой, подождите...
— Что, черт возьми, с тобой не так? — взревел он, вступая в мое пространство, его голос был наполнен ядом и гневом. — Ты думаешь, это какая-то больная шутка? Кажется, ты думал, что мир вращается вокруг тебя, не так ли? Хорошо, позволь мне рассказать тебе кое-что, мудак – это не так. Пока ты принимал длительную сиесту, остальные из нас рвали наши гребаные задницы, и пришло время платить по счетам.
«Счетам?» Вдруг что-то щелкнуло на место, воспоминания и разговоры выровнялись. Эверли однажды сказала, что я уволился из-за старого друга, хотя она никогда не упоминала его имени. Она сказала, что после того, как я пошел работать на него, я изменился.
«Нет слов приветствия для твоего старого приятеля и партнера Трента?»
«Черт».
Независимо от того, как далеко я дошел, казалось, что вопиющая правда моего прошлого всегда найдет меня, независимо от того, что я сделал с моей новой жизнью.