Выбрать главу

У меня никогда не было матери. Или старших братьев и сестер. Иногда детям везет, и они в самом деле попадают в хорошие приемные семьи.

Но я не относилась к числу таких детей.

Я все делала правильно, и у меня на плечах была «светлая» голова – большую часть времени – но со мной рядом никогда не было человека, который бы сказал мне, что нужно быть поглощенным любовью и никак иначе.

За те месяцы, пока мы встречались с Августом Кинкейдом, я была поглощена. Настолько, что не понимала, где заканчиваюсь я и начинается он. Он стал для меня семьей, которой у меня никогда не было, любовником, о котором я всегда мечтала, и другом, который был мне необходим. Он был для меня всем. Август заботился обо мне и давал мне чувство безопасности. Он никогда не заставлял чувствовать себя ничтожеством и не позволял моему прошлому влиять на мнение обо мне. Август был всем, чего я когда-либо желала, и вскоре я уже не могла вспомнить, каково это, жить без него.

Мы могли бросить якорь в своей сказочной истории любви, и это был бы конец. Газеты напечатали бы объявление о нашей идеальной свадьбе, и оно было бы заключено в аккуратную уютную рамочку.

Но ничто связанное со мной не может быть аккуратным. И уютным.

И именно в этом месте обрывается моя сказка и больше начинает напоминать ночной кошмар.

За несколько лет нашего романа, Август достиг больших успехов в бизнесе – очень быстро. И если я спрашивала, чем он занимается, он лишь улыбался, трепал меня по голове и отвечал немного туманно и неоднозначно.

— Я биржевой брокер, ты знаешь это, — говорил он.

Но часть меня все равно беспокоилась, что его «бизнес» связан с чем-то противозаконным. Мне следовало прислушаться к той части – она оказалась умной дрянью.

С появлением богатства Август начал меняться. Стал более властным, более дотошным и более доминирующим. Случайный взгляд на вечеринке, и я внезапно оказывалась в комнате, где он трахал меня десятком разных способов, просто чтобы мне в голову не закрадывались сомнения, кому я принадлежу. Если посторонний мужчина смотрел на меня, Август немедленно приводил меня домой, как отбившегося от рук ребенка.

Моя сказка обернулась кошмаром, где я жила в постоянном страхе. Каждый день его поведение менялось в худшую сторону. Казалось, что успех сводит его с ума – толкает на странные маниакальные поступки, которые были следствием его убежденности в том, что все хотят добраться до него, и я являюсь их средством, чтобы добиться цели.

Вечеринки и общественные мероприятия ушли в прошлое, и я, в сущности, стала пленницей в собственном доме, без права куда-либо выйти, потому что он был параноиком.

— Ты моя. Только моя, — повторял Август снова и снова, прижав меня к стене и жестко входя в меня. — Я люблю тебя, Эверли. Навсегда.

Райан как-то спросил меня, почему я не убежала, почему не искала помощи.

Я знала ответ, но лишь покачала головой и сказала, что не знаю, избегая взгляда.

Потому что иногда правда слишком ранит.

***

— Ты не пересмотрела свое решение сегодня, Эверли? — спросила Табита успокаивающим тоном, который выводил меня из себя, но в этот раз он оказал противоположный эффект.

Я поджала под себя ноги и села в кресло с чашкой кофе в руках, обдумывая свой ответ. Во время терапии мы никогда не спешили с ответом. Думай, прежде чем сказать – так звучал девиз Табиты. И как бы я не презирала его и все, что было в этом месте, когда я вошла и увидела ее, сидящей передо мной со своими вьющимися седыми волосами и длинными струящимися юбками, мне пришлось признать, что он работает.

Благодаря этой женщине и ее способам утешения, я справилась с твердым как камень панцирем, в который заковала себя, когда Август исчез из моей жизни. Хотя его кома стала чем-то вроде спасения – вырвав меня из жизни, которой никто не должен жить – я внезапно оказалась в мире, в котором больше не понимала, как жить.

Как бы ненавистно не было это признавать, без него я была потеряна и одинока. Мир пугал меня и был слишком необъятным. Я хотела лишь вернуться в свою тюрьму и больше не выходить.

Но каким-то образом я нашла Табиту, решив однажды прогуляться, я нашла табличку с ее именем в небольшом районе, близко к тому, в котором мы сейчас живем с Райаном. Ее эклектичные способы и устаревшие взгляды сначала сбивали с толку, но скоро с ней я обрела дом, в который могу возвращаться раз в неделю.

Постепенно она указала мне направление в жизни. Я нашла работу в кофейном магазине неподалеку и несколько месяцев спустя встретила Райана. Я принимала каждый день таким, каков он есть, и, по сути, перестала гадать, когда жизнь снова рухнет.

Но затем это все-таки произошло – или должно было произойти.

— Эверли? Твое решение относительно посещения Августа? Что ты чувствуешь? — еще раз спросила Табита, возвратив меня к настоящему.

— Честно?

— Об этом я всегда и прошу, — проговорила она.

— Не знаю.

— Сомнения – это нормально.

— Даже сейчас? — спросила я, неуверенно прикусив нижнюю губу.

— В чем ты сомневаешься? — поинтересовалась Табита.

— Во всем. Что будет, если я не пойду? Придет ли он тогда, чтобы найти меня и захватить тот мир, который я создала для себя? Если я пойду навестить Августа в больницу, смогу ли избежать всего этого или лишь усугублю ситуацию? У меня такое чувство, что я увязла во всех этих чертовых сценариях «а что будет, если». Неважно, что я буду делать, он разрушит все в любом случае.

— Значит, ты думала о том, чтобы увидеть его? — спросила женщина.

— Да, — призналась я с отвращением.

— Тебе не нужно стесняться передо мной, — утешила она меня, ее мягкий голос успокаивал меня, за этим я и приходила к ней.

— Более того. Признавая это, я чувствую, что предаю Райана. Просто произнося эти слова, черт, даже думая об этом, мне кажется, что я ему каким-то образом изменяю.

Между нами повисло молчание, когда я выпалила это.

— Ты никогда не думала о том, что возможно именно эта точка в отношениях тебе нужна?

— Что ты имеешь в виду? Я поставила эту точку – ты была со мной. Ты держала меня за руку, когда я попрощалась с этим мужчиной, — я обхватила руками колени, как ребенок.

— Я знаю, но может тебе нужно услышать его или сказать что-то. Видеть его глаза, когда он говорит, — предположила она.

Сама мысль о том, чтобы увидеть Августа снова, приводила меня в ужас. Как он выглядит? Что он скажет? И как я отреагирую?

Мои руки тряслись, даже когда я думала об этом. Мне казалось, что моя жизнь превратилась в сущий ад.

И все равно, какая-то часть меня все еще хотела пойти. Возможно, чтобы сказать последнее слово или увидеть его больным и слабым в больнице... или, возможно, чтобы просто увидеть его после стольких лет.

Это пугало меня больше всего. То, что после всего была какая-то часть меня, где-то глубоко внутри, которая скучала по нему настолько сильно, насколько остальная часть меня ненавидела его.

***

Прием с Табитой закончился, и я уже несколько часов пялилась в чашку с холодным кофе, когда Райан вернулся после длинного рабочего дня в офисе.

Холодный кофе... такое расточительство.

— Кофе чем-то вывел тебя из себя? — спросил он, ослабляя свой галстук и кладя свои ключи и бумажник в стеклянное блюдо на столешнице.

— Я думаю о том, чтобы пойти в больницу, — выпалила я, не в силах посмотреть на него. Я выбрала трусливый выход из положения и продолжила снова и снова искать слова на дне чашки.

«Просто называй меня “Сакс”». Мне нравилась эта чашка. Она обычно заставляла меня улыбаться и хихикать, словно я ветреная школьница. Райан стонал и закатывал глаза из-за моего одержимого восхищения известной шотландской книжной серией.

Дверь в нашу комнату захлопнулась, красноречиво сказав мне то, что думает об этом Райан.

Определенно, в тот день мне не удалось бы то, что я задумала.

Немного позже мужчина вернулся, готовый к бою. Он был полностью собран, закатав рукава и глядя прямо перед собой. Райан никогда не уходил, когда дело касалось меня. Я же отталкивала его бессчетное количество раз, избегая аргументов и нуждаясь в воздухе, и все же он вернулся.