А что было бы, если бы он не полюбил ее? Вдруг она оказалась бы занудной злюкой? Или у нее было бы даже больше достоинств, чем говорится в сказке, а он все равно не полюбил бы ее. Каждый имеет право любить того, кого любит, невзирая на совершенства и несовершенства.
Я дала себе слово не становиться Чудовищем из сказки. Я по-прежнему хотела выйти замуж, чтобы любить и быть любимой. Если бы это было не так, я сохранила бы человеческое обличье, но утратила самоуважение.
А ведь некоторые люди так и не встречают свою настоящую любовь.
На четвертую ночь пути почва под ногами стала песчаной, лес поредел, сменившись островками низкого можжевельника. Осталось пятьдесят шесть дней.
Шесть прошло.
Наутро, едва рассвело, я вышла на дорогу, рассудив, что мало кто путешествует в такой ранний час, а по дороге я смогу передвигаться гораздо быстрее. Воняло киррийским клематисом. А раньше я так любила этот запах!
Что это за фигура виднеется вдали? Я на цыпочках помчалась вперед.
Фигура стала четче. Оказалось, что это ослик, а рядом с ним на земле лежит какой-то куль. Ослик с седельными сумками был такой костлявый, что моя знахарская половина сразу встревожилась, и такой худосочный, что моя огрская половина на него не позарилась бы, если бы я ела ослов.
Молодой человек, на год-другой старше меня, лежал, укрывшись плащом до подбородка. Когда я увидела его лицо, у меня захватило дух. Огр перестал расценивать его как еду, и верх взяла девушка.
Он был настоящий красавец – даже сейчас, когда спал с приоткрытым ртом. Длинные ресницы, тугие кудри под синей шапочкой, чистая кожа, раздувающиеся ноздри и до того резко очерченные скулы, что у меня заколотилось сердце. Высокий – судя по тому, какой он длинный под плащом. Может, у него и характер такой же восхитительный?
Если бы я только научилась уговаривать! Тогда можно было бы путешествовать вместе. Мы познакомились бы и…
И полюбили друг друга?
Впрочем, я и сейчас могу забрать его и утащить. Наверняка я его сильнее.
Взять его с собой к ограм? Нет.
Может, это Люсинда подстроила так, что он очутился здесь, чтобы дать мне второй шанс? А что, феи так могут? А она поступила бы так?
Должно быть, он почувствовал, как я его разглядываю: глаза у него открылись – карие глаза. Я наблюдала, как меняется их выражение: недоумение сменяется ужасом. И я ощутила этот ужас. Миг – и он вскочил на ноги.
– Не бойся! Я только на вид…
– Съешь моего осла!
И он бросился наутек по дороге.
Я могла бы его догнать, хотя он был и проворен, и ловок, что свидетельствовало о крепком здоровье.
Ослик всхрапнул и ткнулся мне в локоть. Откуда животные знают, что я не стану их есть, даже если мое брюхо так и кричит, чтобы я их сожрала?
Интересно, может, в седельных сумках найдется что-нибудь, что подскажет мне, откуда этот господин родом и куда направляется?
Нельзя рыться в чужих вещах!
И нельзя даже заимствовать сушеное мясо без разрешения.
Ослик стоял смирно, пока я расстегивала сумку, в которой что-то странно топорщилось. Из-под рапиры в богатых ножнах засияла медная кастрюлька, начищенная до зеркального блеска.
Рядом – три бронзовые миски с чеканкой. И миски, и кастрюлька – в льняных чехлах, чтобы не поцарапались друг о дружку.
Разносчик. Труженик, как мы с мамой. Я закрыла седельную сумку, не желая запачкать его товар.
Вторая седельная сумка, ближе к шее ослика, тоже была туго набитая, но не бугристая. Бумаги? Или сушеное мясо?
Бумаги. Читать их тоже дурной поступок. Я вытащила всю кипу. На самом верху лежала долговая расписка от господина Питера из Фрелла (киррийской столицы), выданная гному йагХу. Меня удивил огромный размер долга.
– Огры умеют читать?
В нескольких шагах от ослика стоял господин Питер, и в вертикальном положении он выглядел даже красивее, чем в горизонтальном. Сердце у меня затрепыхалось. Наверное, он решил, что можно подойти, раз я не погналась за ним и не съела его вьючного осла. Страх я ощущала по-прежнему, но теперь его можно было укротить.
Люсинда! Я могу выйти за этого юношу. Превращай меня обратно и дай нам обоим возможность выбрать.
Она не стала. Вот бессердечная фея!
Я сглотнула.
– Огры умеют читать, господин Питер, по роду занятий разносчик.
– Господин Питер, – он изящно поклонился, – по роду занятий коммерсант. У меня есть превосходные…