Маиса в удивлении вздёргивает брови, коротко посмотрев на меня через отражение. В сиянии огней ламп её длинные шоколадные локоны красиво блестят, а яркие миндалевидные глаза прищуриваются в понимании.
– То есть, вы думаете, что король попросту сговорился с герцогом Иглейским, чтобы совершить этот брак, а никакого восстания в Манчтурии нет? – удивительно чётко формулирует она мои сомнения. Вот почему вместо толпы служанок предпочитаю её приятное общество: иначе бы давно отупела, как младшие сёстры, способные только хихикать по углам и обсуждать задницы лордов.
– Именно так. А даже если беспорядки есть, то их вполне можно урегулировать безо всякого брака. Мной снова пытаются манипулировать и подложить какое-то бесполезное тело в мою постель.
– Будто вы сами не можете устроить наличие в постели кого-то достаточно симпатичного, – подмигивает мне Маиса, закалывая причёску шпильками и оставляя изящную витую платиновую прядь на шее.
– Так и есть. За каким болотным духом мне сдался супруг, устраивающий сцены ревности?
Вот это откровенное притворство, но мне уже несколько лет удаётся изображать интерес к телесным радостям: при дворе бы поползли плохие слухи, если бы хоть кто-то понял, насколько половозрелой наследнице плевать на постельные игры. Мой врождённый недуг не позволяет вообще получать те удовольствия, о которых фрейлины шепчутся на балах. Я пыталась – как-то позволила одному милому молодому барону себя поцеловать, но не испытала при этом ничего. Ледяная кровь не согрелась и в следующие разы, было просто… мокро и глупо. Но говорить о своих проблемах мне не положено, ведь все должны верить в исключительную силу будущей королевы, её способность продолжить династию, в которой сомневаюсь даже я. И ничего не могу поделать с паникой от мысли, что придётся разделить ложе с кем-либо и позволить себя касаться. Если есть шанс оттянуть этот отвратительный день, то приложу для этого все усилия.
Повернув голову, критично смотрю на заколку-бабочку и морщусь:
– Святая Сантарра, они хотят, чтобы сегодня я выглядела как горка сахарного безе? Какая пошлость.
– Увы, миледи, распоряжение Его Величества по поводу наряда было чётким: приторная миловидность. Совсем не ваш стиль и цвет, не к таким малахитовым глазкам. Но сливовый сейчас в моде.
И впрямь, топазы абсолютно не мой камень. Я вообще не люблю лишний блеск: за ним часто не замечают содержание. Мне куда привычнее брюки и удобные жилеты, а на худой конец – платья из прочных и немарких шерстяных тканей. Зимой – меховые накидки. В шелках же всегда холодно.
– Что ж, надеюсь, одного вечера этому графу будет достаточно, чтобы убедиться в моей непреклонности. Пусть сам разбирается со своим восстанием, раз хватило дерзости грубить принцессе. Такие проблемы нельзя решать постелью, – фыркнув, поднимаюсь с пуфа и с лёгким раздражением смотрю на расшитый белым кружевом подол. – Нет, Маиса, так не пойдёт! Ну вот как в этом вообще двигаться? И туфли просто отвратительно тесные. Я уж не говорю о том, что в этой дряни невозможно толком дышать. Додумался же кто-то делать бальные платья с корсетами!
– Есть идея.
Вдохновлённо взмахнув руками, Маиса достаёт из шкатулки на столе булавки и вторую драгоценную бабочку и садится передо мной на колени. В следующий миг ловкие руки мастерски подбирают с одного края подол и закалывают у колена, создав иллюзию разреза.
– Выше, – ухмыляюсь я, одобряя её шалость. Раз отец решил распоряжаться не только моим телом, но и гардеробом, пусть любуется плодами трудов. Заодно и укреплю при дворе мысли о свободном нраве наследницы. А если Анвар сочтёт меня гулящей особой, не достойной его высоких моральных качеств – выйдет вовсе идеально.
– Насколько выше?
– До самого края чулок.
– Тогда я не советую вам сегодня танцевать. – Покорно выполняет приказ Маиса, украшая шёлк бабочкой ровно на грани приличного уровня и выпрямляясь. – Иначе королева от вопля разродится без бремени.
– Надеюсь, после этого лекарь зашьёт её бездонную дыру. – Закатив глаза, я благодарно улыбаюсь: – Спасибо, дорогая. Что бы я без тебя делала.