Ее лицо посерело.
– Я не знаю, о ком вы говорите.
– Посмотрите сюда, – Антон передал ей копии банковских квитанций. – Кому вы посылали переводы?
– Я вам не верю! – воскликнула Николь. – Как вы посмели рыться в моих бумагах! Это преступление!
– Такое же, как и попытка покушения на чью-то жизнь, – отчетливо сказал Антон.
Николь посмотрела на него.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Я разговаривал с Джимом Стюартом. Он утверждает, что вы заплатили ему некоторую сумму денег, чтобы он устроил небольшую аварию… Он также утверждает, что с тех пор постоянно получает от вас деньги.
– Он лжет! – закричала Николь. – У вас нет доказательств.
– Я думаю, что признания Джима и почтовые переводы, которые вы ему посылали столько времени, убедят полицию.
В глазах Николь был ужас. Она задрожала.
– Вы ведь не позвоните в полицию, правда?
– Я бы это сделал, но ваша мать и Мадлен уговорили меня отказаться от этой затеи.
– Как ты могла, Николь? Я не могу поверить, ведь ты моя дочь!
– Мне придется довести дело до конца, – продолжал Антон. – Ради нашей дружбы с Иветтой, а также из-за нежелания публичной огласки я не буду обращаться в полицию. Но с этой минуты ваш контракт с труппой разорван.
– Отлично. Я найду себе работу, – фыркнула Николь.
– Попытайтесь. Хочу вам сказать, что мое влияние в балетном мире достаточно велико, поэтому с большой долей уверенности могу вам сказать, что в балетных труппах работу вам найти не удастся.
– Но почему, Николь, почему? – глаза Иветты наполнились слезами. – Как ты могла быть такой холодной, такой жестокой. Я думаю, что твое отношение к Саше, когда он умирал, было вызвано страхом, а тут, оказывается, совсем другое.
Николь молча сидела, глядя в пространство.
– И последнее. Перед тем, как мы закончим, – подал голос директор театра, – мы заплатили Мадлен Винсент компенсацию за травму и, естественно, хотим, чтобы вы возместили нам эту сумму.
– Сколько? – глухим голосом спросила Николь.
– Пятьдесят тысяч фунтов, – Антон встал. – Я советую вам заплатить. Прощайте, Николь. Надеюсь, что вы никогда мне не попадетесь на глаза.
Антон вышел, хлопнув дверью. До последнего момента он сомневался в том, что это сделала Николь. Он боялся, что она откажется признаться в том, что совершила. Однако увидев страх в ее глазах, он все понял. Все еще переживая случившееся, директор устало шел по коридору, размышляя о том, кто теперь заменит Николь в новом балете, который Дэвид Браэрлей ставит на музыку Кристофера Винсента.
В кабинете Антона три женщины по-прежнему сидели в полном молчании. Наконец Николь подала голос:
– А как, интересно, я смогу заплатить Мадди такую кучу денег? Мне, между прочим, нужно кормить дочь.
– Удивляюсь, что ты про нее вообще вспомнила, – сказала Иветта ледяным голосом. – Оставим это, Николь. В любом случае я не позволю, чтобы ребенок находился рядом с тобой. Она будет жить у меня. Я тебя больше не желаю видеть.
– Ты не можешь так поступить! Наташа моя дочь, ты не имеешь права отбирать у меня ребенка. Я подам на тебя в суд!
Иветта вздохнула.
– Ладно, как знаешь. Мадди сказала, что не будет настаивать на компенсации, если ты откажешься от Наташи. Если же ты заявишь о своих правах, мы пойдем в полицию.
– Саша просил позаботиться о своем ребенке, – впервые за все время подала голос Мадди.
Николь презрительно захохотала.
– Да ты, должно быть, шутишь! С таким же успехом отцом Наташи мог быть любой. Чем испытывать к нему жалость, лучше пожалей меня. Саша женился только для того, чтобы остаться здесь. Господи! Да он бы в могилу меня свел своими погаными привычками!
Иветта резко встала, подошла к Николь и сильно ударила дочь по щеке.
– Замолчи! Как мне стыдно, что я не поняла раньше, кто ты есть на самом деле. Даже не пытайся приближаться ко мне, Мадди или Наташе. Знай, я тебя предупредила. Мадди, пойдем, – Иветта подошла к двери и открыла ее.
– Я догоню тебя, – сказала Мадди.
Иветта закрыла дверь, и молодые женщины остались вдвоем. Мадди тихо сказала:
– Николь, я прощаю тебе то, что ты сделала.
Николь повернулась к своей давней сопернице с выражением лютой ненависти на лице.
– Ты сама сказала мне, что Саша «голубой». Почему же ты сейчас не вступилась за меня? Тогда моя мать поверила бы, до чего плохо мне с ним было.
Мадди пожала плечами.
– Жуткое чувство, когда люди тебе не верят. Правда, Николь? Мой отец погиб, думая, что я совершила некрасивые поступки в юности. И это благодаря тебе. Однако все проходит, – вздохнула Мадди. – Николь, тебе почти удалось уничтожить меня. Благодаря любви тех, кто был рядом, я выстояла. А теперь мне просто жаль тебя.