Вопрос остался риторическим, потому как я, правильно оценив ситуацию, поспешила вмешаться и по-хозяйски подхватила этого самого красавчика под руку. Чтоб Ника не разевала рот на чужих парней.
Зеленея на глазах от неслыханной дерзости с моей стороны, Ника решила немедленно воспользоваться предоставленными ей полномочиями и начать нами командовать. И какой только дурак назначил ее старшей? Она и без того земли под собой не чувствует.
– Эрика, будешь украшать сцену. Давай, шевелись!
Наградив моего спутника еще одним многозначительным взглядом, Вероника поманила меня за собой. Иза, завидев венгра, тут же утащила его за кулисы, чтобы подвергнуть допросу с пристрастием. Заранее посочувствовав Этеле, я поплелась за командиршей.
Вскоре уже носилась по залу, вся увешанная гирляндами и прочей мишурой, со скотчем в зубах и ножницами подмышкой, а Ника тем временем, закинув ногу на ногу, с важным видом руководила процессом, то есть налево и направо раздавала приказы подневольным трудящимся.
Всякий раз, когда ее визгливый голос взмывал к потолку, у меня начинали чесаться руки и появлялось непреодолимое желание запустить в нее чем-нибудь тяжелым.
– Рика! – заверещала в очередной раз Князева. – Опять криво прилепила! Сейчас же переделывай! – Видя, что никакой реакции с моей стороны не последовало, зашлась от злости: – Ну почему ты такая косорукая?!
На сей раз самовнушение – плевать на ее слова с высокой колокольни – не возымело действия.
«Ну хватит!» – свирепо подумала я. Сейчас спущу эту звездульку с небес на землю!
Бросив ватман на пол, демонстративно вытерла о него ноги, спустилась со сцены и не спеша направилась к некоронованной королеве.
Голоса оборвались, в зале повисла тишина. Присутствующие с нескрываемым любопытством поглядывали на нас, ожидая предстоящей разборки. Наверное, многие предвкушали банальную драку с визгом и выдергиванием волос.
И без того подведенные дугой брови Вероники изогнулись в недоумении.
– Ну? – побуждала она меня к действиям.
Я смерила ее уничижительным взглядом. Очень хотелось высказать все, что о ней думаю, но вместо этого лишь топталась на месте, чувствуя, как решимость стремительно покидает меня, и я начинаю сдуваться, словно гелиевый шарик.
Черт! Опять нашлось приключение на мои вторые девяносто!
Уже готова была ретироваться, как почувствовала чье-то прикосновение к руке, от которого вдруг стало легко и спокойно.
– Что-нибудь случилось, любимая? – нарочно акцентируя последнее слово, спросил Этеле и приобнял меня за талию.
Стрельнув в венгра злобным взглядом, Вероника прошипела:
– Она испортила плакат и должна его переделать!
– У Эрики на сегодня другие планы, – холодно перебил ее мой защитник.
Князева передернула острыми плечиками.
– Удерживать силой тебя, конечно, не стану, но мне придется доложить о твоей выходке студсовету.
– Уже трепещу, – состроила я испуганную гримасу. Окончательно расхрабрившись, заявила: – И знаешь, придется плакат рисовать тебе самой, а то студсовет, боюсь, будет тобой недоволен.
Ника открыла было рот, собираясь что-то возразить, но Этеле ее опередил:
– Скорее всего, ей сегодня будет не до плакатов.
В тот самый миг над микшерным пультом поплыл сизый дым, отгораживая от нас опешившее «начальство». Лампочки одна за другой стали гаснуть, и через пару секунд зал наполнился тьмой, смехом, визгом и неразберихой.
– Пойдем, – шепнул Этеле и потянул меня к выходу.
Совершенно не ориентируясь в пространстве, позволила себя увести и, только оказавшись на улице, ошарашенно проронила:
– Что это было?
– О чем ты? – вполне натурально удивился венгр.
– Об электричестве, – чуть запинаясь, пробормотала я и невольно вздрогнула. Было такое ощущение, будто Этеле заранее знал, что случится.
Парень равнодушно пожал плечами:
– Не могу сказать наверняка. Возможно, обычное замыкание. Или перепады напряжения. – Потом глянул на часы. – Половина седьмого. У тебя еще полно времени, и часть его предлагаю потратить на меня.
Наплевав на доклад и решив, что утро вечера мудренее, я чудесно провела вечер, в тайне желая, чтобы волшебные мгновения длились вечно. Жаль, что все хорошее рано или поздно кончается.
Когда подъехали к дому, было уже далеко за полночь.
– Адрес мой тоже сообщили твои таинственные осведомители?
– Все они, – с улыбкой кивнул парень. – Завтра приду за тебя поболеть.
Стоило представить, что Этеле станет свидетелем моего позора, и я отчаянно замотала головой.
– Я тебе запрещаю! Я и без того буду ужасно нервничать!