— Сегодня утром здесь произошел несчастный случай.
— Ну-ка расскажи, — попросил Хоакин. Конечно, она обо всем знала, раз уж провела весь день в редакции.
— Сбили мальчика.
— Да что ты говоришь!
— Он катался на одном из пони, что дают напрокат, — она посмотрела в сторону парка, где в полутьме можно было разглядеть лошадей и мотоциклы. — Ничего странного: здесь даже ограды нет. Очень опасно. Может быть, все это выдумки Хорхе, но прошел слух, что мальчик — сын или близкий родственник одного высокопоставленного военного. Поговаривают, что несчастный случай могли подстроить.
— Интересно, а он от кого это слышал?
— Его источники засекречены, сам знаешь.
Они остановились у светофора возле Обелиска (жалкое подобие обелиска!). К машине подбежал мальчишка — помыть окна.
— Спасибо, не нужно, — Элена быстро опустила стекло и протянула мальчишке мелочь.
— Значит, ты не знаешь? А какой мог быть мотив?
— Мотив? Думаю, месть.
— A-а. Больше твой шеф ничего не говорил?
— Нет.
— И за что же мстили?
— Ну-у! Одному Богу известно.
До так называемой «Оживленной зоны» (средоточие городской элиты), где они собирались поужинать, доехали молча.
— Почему молчишь?
14
— Ты пьешь слишком много.
Меньше чем за четверть часа Хоакин выпил два сухих мартини.
— Правда?
— Где думаешь ночевать?
— Не знаю. Как раз собирался предложить: может, проведем ночь вместе?
— «К тому влекла его необходимость»?.. И не мечтай. Впрочем, где ты предполагал это сделать?
Хоакин назвал гостиницу (пятизвездочную) на улице Эль-Сальвадор.
— Звучит заманчиво. Туда и подъехать не стыдно.
Хоакин с угрюмым видом продолжал есть.
Помолчав, он сказал:
— Уедем отсюда, Элена? В Мадрид? На следующей неделе. Что скажешь?
Она посмотрела на него.
— Ты это серьезно? Серьезно? — спросила она.
— Серьезно.
— Я сейчас не готова ответить.
— Хорошо, — он почувствовал, как в груди, возле сердца, легонько кольнуло.
— Хоакин, милый, дай мне хотя бы пару часов. Все не так просто.
— Отвезешь меня в отель?
— Нет. Давай сначала заедем в «Эль-Тьемпо».
15
— Чтоб тебя!.. — Хоакин чуть не упал, споткнувшись о порог. Кажется, все-таки перебрал.
— Иди ко мне, дорогой, — Элена взяла его под руку. — И постарайся держаться на ногах.
Бар «Эль-Тьемпо». На длинных полках шеренги часов, над каждыми — наполовину сгоревшая свечка. Дым, целый день скапливающийся в четырех стенах без единого окна, сентиментальная музыка. Ром или пиво? Ничего другого здесь не подают. Непринужденные разговоры, самые разнообразные акценты, самые разные языки. Музыканты со свежезаписанными компакт-дисками, поэты со сборниками стихов, художники с папками (никто никогда не видел их рисунков) под мышкой и, разумеется, осведомители и торговцы кокаином.
Элена, крепко схватив Хоакина под руку, пробиралась сквозь подвыпившие компании в боковой зал.
— Привет, Косуля! — крикнула она светлокожему парню с ранней сединой в волосах.
Элена представила Хоакина, и Косуля пригласил их сесть. Они взяли два стула от соседнего столика, за которым пара подростков занималась затяжным обменом слюной.
Элена предложила тост за своего друга, одного их лучших репортеров газеты. Ему исполнилось двадцать восемь. Глаза у него немного косили.
— Время, — сказал Косуля, — лечит все.
— Как чувствуют себя на пороге тридцатилетия?
— Меня не спрашивай, — сказал Косуля. — Я уже ничего не чувствую. — Запах перегара донесся даже до Хоакина.
«Нужно держаться осторожнее, — подумал Хоакин. — Эти журналисты иногда могут быть полезны, но чаще — очень опасны».
В нескольких шагах от их столика высокий бледный мужчина разговаривал с сорокалетней испанкой:
— Если человек не знает, как выглядит ягуар, он все же может понять, что местность, где обитают ягуары, опасна для прогулок?
— А здесь тоже опасно?
Элена вдруг спросила:
— Ты не знаешь, кто занимается Лас-Америкас?
Косуля ткнул себя в грудь:
— Он перед тобой.
— И ты полагаешь, что это был не просто несчастный случай? — спросил Хоакин, вмиг протрезвев.
Косуля отрицательно помотал головой. Он посмотрел на парочку весело смеявшихся иностранцев, потом на Элену. Рыгнул.
«Вот она, наша журналистика!» — подумал Хоакин.
— Извините, это пиво. Я говорил с тем парнем, который занимается лошадьми. Его забрали в полицию, допросили. Мне удалось из него вытрясти совсем немного, — Косуля сделал еще глоток, снова посмотрел в сторону иностранцев и заговорщицким голосом продолжил: — Пострадавший мальчишка — бельгиец, сирота. Его усыновили. Похоже, что здесь он сменил две семьи. Сбившая его, а затем удравшая машина вроде как принадлежит его бывшему приемному отцу.