— И чего она поперлась в Замок, спрашивается? Кто из наших баб в своем уме туда сунется? Если только она не из ведьм, которых сожгли Отцы-основатели. Тогда понятно, зачем она отправилась к этому уроду…
Друзья расхохотались и принялись подталкивать друг друга в бок, отпуская сальные шуточки и все больше веселясь. Старый МакДермот не выдержал. Он был сыт по горло. Во всех смыслах.
— Заткнитесь, вы, оба! Сэмми Джонс никакая не ведьма, и вам это отлично известно, а что до ее поездки в Замок, то не ваше это дело, вот что я вам скажу!
Джим моргнул длинными ресницами и невинно уставился на рассерженного старика.
— Да я разве что говорю, дядя Фергюс? Вот только про этого доктора не зря болтают всякое разное. Всем ведь известно, вампиры дневного света не выносят, а он по городу шастает только по ночам. Он и Сэмми Джонс уговорил вчера ночью…
Эта двусмысленная фразочка вызвала у обоих приятелей новый приступ хихиканья, но через секунду Гас посерьезнел и напыщенно изрек:
— А я так думаю, этот Грант хочет добраться через Саманту Джонс до Шерри Каннаган. Ежели, конечно, правду болтают, что это он ее похитил пять лет назад. Интересно, что ж он с ней такое делал, что она до сих пор молчит об этом?
МакДермот не сдержался и плюнул на пол от злости, затем яростно сорвал свою шляпу со спинки стула.
— Дурак ты, Гасси, и трепло, вот что. Чушь это все свинячья.
— Может, так, а может, и нет. Если я прав, так доктор боится, как бы Шерри не заговорила, а ведь Саманта живет в доме Каннаганов, дружит с Шерри, это все знают. Короче, надоел нам этот шлюхин сын! Бен Блейр сыт доктором Грантом по самое горлышко, вот и пора его за это самое горлышко подвесить.
МакДермот с презрением посмотрел на распустившегося Гасси.
— Может, оно и так, да только у тебя для этого кишка тонка, Гасси Уилкинс. Брехливая собака кусаться не умеет.
— Пошел ты…
— Вот и пойду. А то как бы не стравить весь обед, слушая твою трепотню.
И старый рыбак в сердцах вылетел из маленького ресторанчика. На самом деле известие о поездке Саманты Джонс в Замок-на-Холме взволновало Фергюсона МакДермота куда сильнее, чем он старался показать. Просто он предпочитал держать свои возражения на сей счет при себе.
В четверть четвертого Саманта по-дружески распрощалась с Ричардом Мортоном у порога магазинчика.
За полтора часа они вместе осмотрели дом, разумеется, не слишком тщательно, а затем вместе пообедали на кухне, чьи размеры наводили на мысли о целой армии поваров. Обед состоял из нежнейшего супа-пюре, зеленого салата и жареного цыпленка, все блюда заслуживали высшей оценки, что Саманта и высказала дворецкому доктора Гранта.
Потом они с Диком болтали о предстоящей работе, и Саманта не раз ловила себя на том, что она больше напоминает ребенка, получившего новую шикарную игрушку, нежели уверенного в себе профессионала-дизайнера. Идеи так и сыпались из нее, она размахивала руками, чертила пальцем на столе план будущих сражений за интерьер, а Дик довольно ухмылялся. Единственное ограничение, о котором он упомянул, касалось восточного крыла замка.
Саманта помахала Дику рукой и легко взбежала на изящное крьшечко. Открывая дверь, она заметила узкий белый конверт без марки, лежащий на самом пороге. Наверное, кто-то из постоянных покупателей заходил и оставил записку…
Она зажгла свет, бросила сумку на стул и вскрыла конверт. Листок из школьной тетради. Написано черным фломастером. Почерк резкий, незнакомый.
«Держись подальше от Рональда Гранта, если не хочешь кончить так же, как Белинда Мейз».
Саманта мрачно смотрела на письмо. Либо это злая шутка, либо кто-то из местных продолжает упорно нагнетать слухи о Зле, поселившемся в Замке-на-Холме.
Девушка решительно разорвала анонимку и бросила обрывки в корзину. Ну их всех! Скорее сварить кофе, сесть в любимое кресло и помечтать. О Замке-на-Холме, об этом странном и таинственном месте, которое больше не кажется ей мрачным и страшным.
Саманта улыбнулась собственным воспоминаниям. Ее охватила радость. Она возродит Замок к жизни, впустит в темные комнаты свет, прогонит все призраки прошлого — и, кто знает, быть может, после этого на смуглом и мрачном лице хозяина замка расцветет улыбка…
А ведь он красивый, Рональд Грант. Действительно красивый. Тонкий породистый нос, большие выразительные глаза, жесткая линия рта, высокие скулы, смуглый румянец… Да, шрам заметен, но вовсе не так безобразен, как думает сам доктор Грант. Сколько ему лет? Тридцать семь? Тридцать восемь? Все равно он выглядит моложе. Вчера ночью, когда в его голосе прозвучало отчаяние, он был похож на совсем юного мальчика, гордого и застенчивого одновременно, это странно, очень странно, так же странно, как его голос… А если просто предположить, что во всех дурацких слухах есть доля истины?