Безрукий художник
Он доказал, чтобы создавать живописные шедевры, более необходимы страстная Вера, душа и талант, чем руки. Доказал не словами – своим личным примером, творя действительно нерукотворные иконы – так как с рожденья не имел не только рук, но и ног. Рисовал зубами. Простой деревенский мужик, у которого вместо нормальных рук и ног имелись только куцые, деформированные обрубочки, поднялся вровень с наиболее известными художниками своего времени. Малый телом, он был велик делами. Его иконы выставлялись в Троице-Сергиевой лавре, в Казанском храме вместе с работами великих художников В.Сурикова, В.Васнецова, В.Поленова и других.
«Таким его уж создал Бог…»
В 1858 году (день и месяц остались неизвестными) в селе Утёвка Бузулукского уезда Самарской губернии в семье Николая Журавлёва родился сын. Родители испытали шок, когда увидели его атрофированные конечности: руки от кистей до плеча, а ноги – от ступни до колена. Мать плакала, хотела даже утопиться вместе с сыном-уродцем, но её отец Пётр Васильевич Трайкин воспротивился. Сказал, что будет растить внука сам.
Несмотря на свои физические недостатки, мальчик рос жизнерадостным, умным и пытливым. Научился передвигаться на коленях, к которым ему привязывали кожаные ходульки. Часто его носили на руках, обычно – старший брат Афанасий. В погожие дни Григорий выползал на культях во двор, брал в зубы прутик и рисовал на песке. Сельчане смотрели и дивились тому, как умело он рисовал людей, дома, животных.
С девяти лет Пётр Васильевич возил внука в школу и обратно: летом на тележке, а зимой на салазках. Григорий научился писать, держа карандаш в зубах. После смерти деда он продолжил учиться самостоятельно. В доме его отца была столярно-иконная мастерская, так что первые уроки живописи мальчик получал в ней.
Сельский священник отец Василий духовно окормлял его, учил чтению и письму. В тринадцать лет подарил ему масляные краски. Мальчик брал в зубы кисть, макал в плошки с краской и выводил на бумаге диковинные картины. Проявлял невиданное упорство: целыми днями, до боли в деснах, стирая в кровь губы, клал на бумагу мазок за мазком, добиваясь только ему ведомого сочетания красок.
Талантливому подростку помогал и земский учитель Троицкий. Почерк у мальчика выработался каллиграфический. Ему поручали, например, переписывать протоколы экзаменов. В дом Журавлёвых потянулись сельчане с просьбами написать письмо родным или прошение чиновникам. Григорий любил посещать храм, туда на службы приносил его брат.
В пятнадцать лет юноша поехал в Самару, мечтая научиться писать масляными красками «настоящие образа». Тамошний живописец Травкин показал профессиональные приемы художничества. Какое-то время он посещал иконописную мастерскую другого мастера. Этого для Григория оказалось вполне достаточно: закупив краски, кисти и всё необходимое для работы, вернулся в родное село. По его заказу ему сделали особый стол с необходимыми приспособлениями. Григорий стал зарабатывать на жизнь тем, что писал на заказ иконы и фрески.
В работе ему помогала вся семья. Брат Афанасий делал деревянные заготовки для икон, растирал краски, бабушка подбирала кисти, а отец доставлял иконы в Самару. Позже у художника даже появились ученики. Его работы поражали тонким письмом, глубоким проникновением в образы, возвышенным торжеством духа. Порой приезжали за ними из удалённых губерний. Их ценили в народе, потому что от них исходили особые благодать, умиротворение и чистота. Люди говорили: «Ему Бог помогает…»
Губернское земское собрание, приняв во внимание бедственное положение семьи Журавлёвых, назначило ему ежегодную пенсию в 60 рублей.
Сколько именно икон сотворил гениальный мастер, неизвестно. Среди всех особо выделяется одна, уникальная по письму и замыслу. На ней изображена простая крестьянка Екатерина Грачёва, к которой художник явно испытывал огромную симпатию. Возможно, даже – любовь. А ведь все подвиги мужчины совершали ради женщин.
Живописец увековечил Екатерину вместе с маленьким сыном на иконе, изобразив в образе богоматери. Писал её восемь лет, тая от других. Можно догадываться, сколько чувств, упований, старания и даже самой души вложено в это творение!
Икону подарил Екатерине. Сельчане назвали её «Утёвской мадонной». По отзывам людей, она получилась завораживающе красивой, производила неизгладимое впечатление. Позже женщина передала икону своей подруге Александре Подусовой и уехала из села. После революции многие десятилетия она хранилась в доме местной жительницы, а после её смерти племянники не захотели передавать икону в храм. По слухам, увезли икону в Самару и кому-то продали. У кого ныне «Утевская мадонна», неизвестно.