Что же видели те, кто предавался этому созерцанию? Ничего, признавалось большинство из них, смиренно приписывая эту неудачу низкому уровню собственных духовных способностей. Однако мне рассказывали, что некоторые якобы «что-то» чувствовали. Что именно? Они не отдавали себе в этом отчета. Речь шла о неизъяснимом, смутном и весьма мимолетном ощущении.
Существуют упрямые люди; очевидно, особа, создавшая небольшое осложнение в ходе одного из сеансов созерцания, процесс которого я только что описала, принадлежала к разряду подобных строптивцев. Инаят Хан закрыл глаза, но вместо того, чтобы встать и уйти, как полагалось, дама мешкала и продолжала смотреть на него в упор, бормоча невнятные слова. Дежурная, следившая за порядком, тщетно махала рукой с обращенной к выходу ладонью, призывая соученицу удалиться. Между тем дама лепетала уже более отчетливо: «Зеленый свет… Он был близко… Зачем он закрыл глаза?.. Свет был близко… зеленый… зеленый…»
Участники собрания, стоявшие за ширмой, прислушивались, дама же не двигалась с места. Легкое постукивание по спинке ее стула, а затем несколько других, более ощутимых ударов не принесли никакого результата. Одному из учеников пришлось осторожно, но твердо взять упрямицу за руку и увести ее в общий зал, в то время как та, распалившись от разочарования, продолжала восклицать: «Зеленый… зеленый свет… он был близко… он был близко…»
Устал ли Инаят Хан от своих западных учеников-сумасбродов и семейной жизни или же он руководствовался иными мотивами? Пожалуй, выяснить это уже нелегко; так или иначе, он уехал из Европы один и вернулся в Индию, где жил до конца своих дней.
Инаят Хан не обладал исключительным правом на гипнотический фокус — созерцание глаз учителя успешно применялось тремя веками раньше Муллой Шахом. В настоящее время этот метод переняли многие восточные гуру. Одним из них был Баха Бхарати.
Этот Баха Бхарати, некоторых «жертв» которого я знала лично, в бытность в Америке одурачил нескольких дам: он заставил их отправиться вместе с ним в Индию в некий ашрам, где под его руководством они должны были настолько развить свои духовные способности, что получили бы доступ к бесконечно высоким планам бытия, недоступным простым смертным. Около дюжины легковерных женщин сели на пароход, оплатив, помимо собственных дорожных расходов, и билет учителя, а также пожертвовав деньги на материальное обустройство ашрама.
Как только гуру ступил на индийскую землю, он исчез, бросив свое стадо. Никакой ашрам не ждал его американских учениц. Большинство из них остались без средств. За незадачливых дам вступились консульства; некоторые из них были возвращены на родину, другие нашли себе места компаньонок или учительниц в семьях высшего индийского общества.
Я встречалась с некоторыми из них. Одна, владевшая приличным состоянием, перевела деньги в Индию и провела здесь около двух лет.
Другая упорно стремилась остаться в этой стране, хотя у нее не было никаких средств к существованию. В Америке эта дама обладала университетскими степенями и трудилась на ниве просвещения. Здесь же ее нанимали то в качестве учительницы, то в качестве гувернантки и секретарши, но всякий раз ненадолго. У индусов переменчивый нрав, и они быстро устают от своих «протеже». Пришла старость, и несчастная оказалась в ужасающей нищете.
Так и не изжив в себе тяги к «духовным приключениям», несмотря на печальный опыт с Баха Бхарати, эта особа поочередно вступала в различные индийские секты, тщетно пытаясь отыскать в них наставника, способного указать ей путь к фантасмагорическим мирам, о которых она мечтала.
Я видела, как в конце жизни она ютилась под лестницей в одном индийском доме, где ее держали из сострадания.
Разочаровавшись в поисках гуру, дама придумала себе учителя-невидимку, обитавшего неведомо где, в одном из недоступных уголков Гималаев или же в неземных сферах. По ее словам, он посвящал ее в учения, которые она воспринимала таинственным образом[111]. По-видимому, разум бедной женщины помутился. В конце концов иностранцы, видя бедственное положение соотечественницы, прониклись к ней жалостью и госпитализировали ее. Позже я узнала, что после недолгого пребывания в больнице, куда ее поместили, она скончалась.
Подобные случаи весьма многочисленны. Притягательная сила «благословенных островов», иллюзорных то ли реальных, то ли духовных миров, по-прежнему существует, и странники снова и снова пускаются в путь к призрачной цели и терпят крах, не добравшись до земли обетованной из-за того, что так и не поняли: «благословенные острова» находятся внутри нас, и единственный надежный проводник — это мы сами[112].
111
У мистиков подобные случаи встречаются довольно часто. Их можно сравнить с феноменом вдохновения. Так, большинство религиозных людей верят, что Бог и другие невидимые сущности: святые или ангелы-хранители общаются с ними, управляют их поведением и т. д. С другой стороны, они верят, что Сатана тоже ведет с ними коварные беседы, способные заставить их совершать дурные поступки. Не следует ли отнести к той же категории тех, кто утверждает, что есть «голос совести», считая совесть сущностью, независимой от физиологической деятельности человека, способной беседовать с ним и напоминать ему о нравственных правилах, придуманных без его ведома неким мифическим законодателем?
112
«Будьте светочами для самих себя; будьте убежищем для самих себя» (наставление Будды в «Паринибхане-сутре»).