Проваленные вступительные экзамены в «Муху» закончились поступлением! На платной основе, конечно. Скандал с руководителем первой летней практики урегулировали тоже с помощью денег. Сбитому мной ночью пешеходу заплатили столько, что тот передумал подавать заявление, более того, даже прислал мне в подарок книжку с правилами безопасного вождения и с напутственной надписью на форзаце. И главное: мне никогда не запрещали мое совершенно не престижное, с точки зрения многих, увлечение братьями нашими меньшими, которое год назад вылилось в вечернюю работу в одном из приютов для бездомных животных. Платили копейки, так что сидела я, грубо выражаясь, на шее у родителей и с переменным успехом тянула соки из их кошелька.
Не то, чтобы я была этим довольна… но продолжала жить так, ничего не меняя. И вот наступил день, когда им понадобилась моя помощь, точнее согласие на этот выгодный для обеих сторон брак. Разве я могла отказаться?
Взгляд моих темно — серых глаз медленно скользил по отражению, отмечая высокое сооружение из длинных пепельно — русых волос, искусно оплетенное белыми цветами и тонкими нитями жемчуга. Открытая шея тонула в глубоком вырезе расшитого лифа, переходящего в пышный кокон многочисленных юбок. Под этим атласным нагромождением скрывались обтянутые чулками ноги в туфлях на мучительно высоком каблуке. С одиннадцати сантиметровой шпилькой я должна была достойно выглядеть рядом с будущим мужем. Мой маленький рост почему-то всегда смущал маму, и это орудие пыток, обутое на меня, было целиком и полностью ее идеей.
Итак… Сегодня день, когда я стану замужней женщиной, чем впервые в жизни по — настоящему порадую семью. Сегодня день, когда моя жизнь изменится навсегда, а завтра… завтра начнется то, о чем мечтает большинство моих однокурсниц, и отчего у меня нервно холодеют кончики пальцев, а по телу разливается неприятная дрожь. Да, я боюсь. Но искусно маскировать свои страхи под волнение и другие эмоции мне удавалось практически всегда. И нынешнее утро — не исключение. Хотя… как гласит пословица, стерпится — слюбится, и не такое переживали. Подумаешь, медовый месяц! Жених симпатичный, свадебная церемония сотнями тысяч отнюдь не русской валюты исчисляется, гостей уже уйма понаехала, а церковь для венчания, вообще, в сказочном месте выбрали. Небольшая, старая, в причудливом окружении ароматных розовых кустов, вокруг которых петляют выложенные плиткой дорожки. В советские времена там располагалось какое-то хранилище или библиотека, уж не знаю точно, ну а теперь здание восстановили и используют по назначению. Настоящий раритет! Больно уж мама моя на такие необычные виды падкая. Убить двух зайцев одним махом решила: и нас поженить, и гостям местные достопримечательности показать. Но вкус у нее оригинальный: чем древнее и малоизвестней, тем дороже, типа, выглядит. Подход антиквара, как она любит выражаться.
Регистрировать наш брак старшие договорились на родине сватов, а вот венчаться тут. Хорошо еще, что вероисповедание совпало, в противном случае проблем бы добавилось. Но, к счастью, семья жениха имела русские корни, его прабабушка эмигрировала из нашей страны много десятилетий назад, увезя с собой все лучшее, что смогла забрать. К лучшему относились некоторые транспортабельные вещи, драгоценности, деньги и… религиозные убеждения, старательно передаваемые из поколения в поколение. Так моя будущая свекровь с материнским молоком впитала твердую уверенность, в какого именно бога ей следует верить и как. Ее лояльный супруг на период их знакомства был атеистом, но отнюдь не убежденным, и поэтому не возражал против принятия взглядов жены. Сын, естественно, воспитывался в соответствии с семейными традициями. Они все были настоящие христиане: посещали каждый выходной церковь, произносили молитву перед едой и не смыкали глаз, не вознеся благодарности за прожитый день Всевышнему.
Обо мне, да и о моих ближайших родственниках подобного сказать, увы, нельзя. Нет, ну, конечно же, мы православные! Ведь окрестил князь Владимир светлую Русь, приведя на ее земли христианство. И, как не душили религию 73 года, ростки ее взошли быстро, стоило лишь почве плодотворной появиться, да солнышку на горизонте «перестройки» замаячить. Но в глубине нашей семейной веры я почему-то всегда сомневалась. Меня вечно занимал вопрос, чем хуже другие религии, и почему мне с детства навязывают эту, лишая права выбора? Мама посещала соборы как светские рауты, и я подозревала, что ее набожность — это дань моде, а не искренняя вера. Маринка вместе с супругом вообще переключились на иудаизм, ну а папа… он, как и отец жениха, был лоялен и не прихотлив в данном вопросе. Они даже чем-то похожи с ним. Наверное, потому так быстро и сдружились.