Владислав умчал в Новочеркасск, в зверинец Боканова, хозяином которого он себя наивно считал. Андрей тоже уехал по своим делам. Я опять остался в гордом одиночестве, окруженный новым коллективом, в котором только Валя более–менее понимала что–то в деятельности зверинца. Работа навалилась, тем более что установилась, наконец, погода. Почти не оставалось времени на ветеринарную халтуру. Только поздними вечерами я мог принимать наиболее настойчивых собаководов.
Утром, пока я в темпе мылся, брился, одевался, пишущая машинка смотрела на меня укоризненно. Мы сделали уже два переезда, каждый раз в бешеном темпе — за сутки. Часть хозяйства я вывез вперед, по ходу маршрута, соскладировал и поставил там сторожа ми двух милиционеров, оплачивая каждому по сто рублей в сутки. Уменьшенное количество оборудования позволяло передвигаться оперативно.
В это время пришла телеграмма, вызывающая на переговоры с Москвой. В течение 15 минут Петр Викторович пересказывал мне, в деталях, о своей борьбе, потом попросил выдать всем сотрудникам по полторы тысячи единовременного пособия, так как на днях в Волгоград выезжает комиссия по реорганизации. Надо было задобрить коллектив, убедить людей заступаться за директора, которого все они, кроме Оли и Вали, совершенно не знали, видели пару раз, мельком. Я вернулся после переговоров с полной уверенностью, что через некоторое время мне отсюда придется уезжать. Потом я, переговорил с людьми, объяснил им, что собираюсь произвести выдачу пособий старым сотрудникам, но, пока директора нет, могу на свой страх и риск включить в ведомость и их. Естественно, не безвозмездно. Мальчишкам же я сказал, что выдача предназначена только хорошим работникам, они же к этому числу не относятся. Но я могу закрыть глаза на их недостатки…
На другой день у Наташи началось столпотворение. У меня в вагончике тоже было оживленно. Каждый приносил по пятьсот рублей и благодарил. Все это они делали тайком друг от друга, заговорщически подмигивая.
Я сложил деньги по купюрам, отложил в карман пиджака полторы тысячи, остальные спрятал. У меня на стене висел какой–то нелепый плакат на кнопках. За него я и запихивал деньги, твердо зная, что этот старенький плакат на самом видном месте внимания потенциального вора не привлечет. Потом я надел жилет, черный костюм, галстук и отбыл в город, где отлично провел время в китайском ресторанчике, одной из достопримечательностей Волгограда.
Вскоре пришла телеграмма: «Бофимов — это фамилия Петра Викторовича — с должности уволен, приказываю Хитровскому принять хозяйство, оказать содействие комиссии реорганизации двух зооцирков в один». И подпись начальника главка. Верней, начальницы, некой дамы, взращенной в партократической верхушке и отчаянно пытающейся сохранить власть над огромной сетью цирков и зверинцев.
Вскоре она перекрестит свое учреждение во Всероссийское цирковое общество, назначит себя генеральным директором и будет всячески препятствовать цирковым коллективам в их безудержных попытках обрести самостоятельность.
Появился Хитровский, изображающий свою непричастность к происходящему. Прибыла комиссия: ревизор — милая дама, которая незаметно передала мне письмо от жены Бофимова, специалист по технике — сухощавый мужичок по внешности и духу — стукач образца 1937 года, главный зоотехник Бобко с кокетливым именем Алекс — я сталкивался с ним около Кинги, когда от него было больше суеты, чем помощи, и некто из команды начальницы главка — высокий, вкрадчивый «дипломат», выполняющий в комиссии роль или соглядатая, или комиссара.
Они всей гурьбой ввалились в бухгалтерию и в первую очередь забрали печать зверинца. Я тем временем просмотрел письмо. Бофимовы сообщали, что «связная», передавшая весточку, это их хорошая знакомая, что она на нашей стороне.
В дальнейшем эта «милая» ревизорша выкопала в бумагах кучу нарушений, выпросила со склада три банки сгущенного молока, предназначенного для обезьян, извинилась, что не могла оказать нужной помощи, и спокойно отбыла, убедив меня в том, что Москва слезам не верит.
Потом главковские представители вспомнили о демократии и попросили собрать людей. Они вкратце объяснили, что главк решил сократить ряд зооцирков, так как из–за отделения республик, имеющимся зооциркам не хватает маршрутов для гастролей. В том числе должно произойти слияние нашего с тем, который работает в Краснодарском крае. Ввиду того, что Бофимов уволен, а Боканов болен, директором объединения зооцирка назначен Хитровский.