Дорога была гладкая, мотор работал бесшумно, из стереомагнитолы журчала восточная мелодия, сопровождающий журчал мне в ухо, в окне на фоне очень синего моря мелькали нарядные домики, утонувшие в яркой зелени растительности. Я подумал, что неплохо бы выпить чего–нибудь, у них в машине наверняка предусмотрен бар, но не успел озвучить желание. Ремни безопасности (к моему российскому удивлению на заднем сидение были эти ремни и меня убедили их пристегнуть) врезались в тело, где–то открыли сразу сотню бутылок шампанского, жизнерадостный гид доверчиво положил голову мне на плечо, его гавайка покрылась свежими пятнами характерного оттенка, дверь слева открылась, телохранитель буквально выдернул меня железной рукой на асфальт и подмял под себя.
Я перхал от боли в груди, хлопки пробок шампанского продолжались, телохранитель ерзал на мне, потом сполз. Я приподнял голову и увидел черный бок мерседесса с открытой дверкой, совершенно белое лицо охранника, который лежал на спине в позе типичной для манекенов. Инстинкт заставил меня забыть о боли и на четвереньках убежать с дороги в кусты. Кусты были колючие, но я не обратил на это внимания. Я заполз поглубже в эти колючки, развернулся головой к дороге и всмотрелся. В знойной тишине жужжало неизвестное насекомое. Сквозь кружево зелени дорога была видна частично, но и этого было достаточно. Две тойоты стояли около нашей машины, словно гончие около кабана. В них усаживались какие–то люди, главной примечательностью которых были короткоствольные автоматы в руках. Гончие тойоты развернулись и умчали. Жужжание стало громче, страшно было представить размеры такого насекомого. А если оно еще и кусается!
Но через мгновение до меня дошло, что это выли полицейские сирены. Они шли оттуда, куда мы ехали. Непонятно, стрельбы была очень тихая, ее не могли услышать на посту ГАИ, или как там у них это называется. В любом случае мне, наверное, надо выйти на дорогу и попросить помощи. Или подождать…
Вчера
…Я приехал в Биробиджан утром, позвонил по автомату. Не знаю, что уж я хотел услышать, но ничего полезного для себя и не услышал. Генерал убеждал выйти из подполья, просил о встрече, клялся в лояльности, а я гмыхал, кхекал, через шесть минут повесил трубку, вышел из деревянного здания почтамта и сел в скверике напротив, прикрывшись газетой. Мои подозрения оказались вполне логичными. Милиция появилась у почты через 15 минут. Вокзал был напротив. Я прошел через пути и сел на первый попавшийся поезд. А на следующей остановке сошел и сел на хабаровскую электричку. Колеса постукивали себе тихонько, я листал «Огoнек», ничего не предвещало беды. И только тогда, когда в вагон зашли с двух сторон люди в штатском с военной выправкой, я осознал свою ошибку. Оперативные возможности Серых Ангелов оказались выше, чем у привычной милиции, от которой я обычно убегал успешно.
Оперативники разъединились. Двое остались у выходов, двое пошли навстречу друг другу, проверяя документы, тщательно осматривая каждого пассажира. Я привстал, взглянул в открытое окно. Нет, боевиком я не был, в окно на ходу мне не выпрыгнуть. Я сел, чувствуя, как от страха становится горько во рту, как обильно потеет под мышками. Я не знал, что делать. Мой нехитростный маскарад будет сейчас разгадан.
Причудливая штука жизнь. Почему–то именно сей час она подбросила воспоминания о том, как я работал инструктором клуба служебного собаководства в ДОСААФ. Директрисой там была тренерша по гимнастике, престарелая экзальтированная особа, которая собак не любила и боялась. Учитывая, что клуб состоял из собаководов и подростков, начальница в свою должность не вписывалась. Сперва я относился к ней довольно равнодушно. Но когда престарелая гимнастка начала вмешиваться в служебные проблемы, возмутился. Последней каплей, источившей мое терпение, была поездка в Москву на соревнования. Начальница своей неуемной активностыо позорила команду.
Сам я вряд ли стал бы вмешиваться, портить женщине жизнь. Но ребят, с которыми работал, я любил. И ради них организовал письмо в ЦК ДОСААФ, затем предпринял еще некоторые ходы, и гимнастку уволили. Тут начались телефонные звонки с угрозами. В это время я снимал комнату, и хозяйка, взвинченная беспрерывными звонками, сделала мне замечание. Найти в Прибалтике, в центре города комфортабельное жилье трудно. Я взбесился: предлагал телефонным агрессорам встретиться, пообещав им, что с собой никого не при веду и не возьму никакого оружия, кроме нунчаков. Безрезультатно. Пришлось нанести ответный удар–гимнастка была предупреждена, что ее «умоют» кисло той, если она не угомонится.