Теперь побагровел слуга Гения. Но отдрессирован он был неплохо, поэтому вслух сказал лояльное:
— Какое я имею право вам указывать. Посоветовать, не больше. Единственная просьбы, возьмите этот радиотелефон. Третья цифра автоматического набора в памяти — я, вторая — кто–то из референтов боса, первая — сам Хозяин. Кто знает, как все сложится…
Эта тирада мне понравилась, телефон я взял с благодарностью.
Сотрудник Гения коротко поклонился и вышел. Парень радостно улыбнулся. Я тотчас охладил его радость:
— Зря лыбишься, я и с тобой никуда ехать не собираюсь. Если действительно имеешь прямые доказательства того, что эта компания и меня угробить хотела — принесешь сюда. И вообще, мне, знаешь ли, подозрительно, что такие мощные организации вокруг меня петли вьют. Не такая я шишка. Для вас я — пепел, срань господня, а вы чуть ли не поклоны вьете около бича. Значит есть тут нечто такое, чего я пока понять не могу. А когда я чего–то не понимаю, то действую по закону зоны: никому не верь, никого не бойся, ни у кого не одалживайся.
— Но чек то взял? — пискнул парень.
— Вполне законно. Я этому Гению дважды жизнь спас. Пусть и невольно. Что ж, полтинник за собственную жизнь — не дорого. Хотя, будь я так богат, как он, оценил бы себя подороже.
Ангелочек покусал нижнюю губу. Видно было, что он очень зол. Еще бы, сотруднику такой мощной структуры возиться с каким–то мелким аферистом, бывшим бичом! Но мне было наплевать. Я столько за последнее время пережил, что уже не мог воспринимать дополнительные эмоции. На медицинском жаргоне это напоминало запредельное торможение, реакцию организма на что–то чрезмерное. В таком состоянии я мог дерзить самому Богу.
Похоже парень понял, что мне следует очухаться. Что давить на меня сейчас бессмысленно. Он махнул рукой и вышел. Даже не сказал, что еще появится. А я все сидел, сжимая потухшую сигарету одной рукой, а другой — банковский чек. 50 тысяч зеленых! Эта цифра меня просто огорошила.
Когда я занимался бизнесом, у меня в банке бывали и более крупные суммы, но сейчас она казалась мне фантастической. Тем более, что и в те времена наличными у меня сразу более 15–20 тысяч не бывало.
Сегодня
Валя была девушкой деловой. Она быстро взяла в свои руки инициативу.
— Сперва мы едем в банк, — сказала она. — Откроешь счет, получишь чековую книжку. Обязательно оговори пароль, по которому ты будешь подтверждать право получать по твоим чекам суммы более тысячи сторонним лицам. Это на тот случай, если тебя насильно заставят чек выписать. Какой там банк указан? А, «Hellen–bank», Афины. Солидное учреждение.
Валя на миг приостановила свои поучения и пронзительно посмотрела мне в глаза:
— Ты меня продляешь? Или что?!
— Или как, — сказал я, улыбаясь. Ну, куда ж я без такого гида. Можешь вообще уволиться из своей проститучей фирмы. Тысяч пять я тебе выделю в любом случае, за них тебе месяца три надо под мужиков ложиться, не так ли?
— Ну, три — не три, а пару месяцев горбатиться пришлось бы. Только за меня выкуп внести надо, штуку. Я же недавно приехала, еще дорогу не отработала и так далее.
— Внесем, — сказал я равнодушно. Запредельное торможение не проходило даже после двух стаканов вина. — Поехали в банк.
Я чувствовал себя спичкой, уроненной в умывальник гиганта. Тот моет руки, сморкается, а мыльные водовороты метелят спичку куда попало. И было у меня дополнительное чувство, предчувствие, что из обыкновенной спички я вскоре могу превратиться в горелую. И это при том, что я совершенно не знал, чем сейчас занимаются шефы и боссы — ангелы и гении.
А Валя цепко прихватила меня своими жвалами и волокла, как вялую гусеницу…
Тем временем Гений, узнавший об интересе к Верту Серых Ангелов, оживился. Игра обретала так любимую им многомерность. Вокруг невзрачной пешки, случайно выжившей в гамбите, концентрировались стратегические силы третьих партнеров. Пешка обрела значимость ценной фигуры.
Оживился и один из Семерых — Иван Иванович. Он мягко пожурил сотрудника на Кипре за излишнюю горячность и сбросил материалы, могущие поссорить Верта с Гением. То, что половина из них была липой, Иван Иванович сотруднику не сказал. В конце концов и сотрудник, и Верт были для всемогущего Серого Ангела простыми фигурками на поле битвы. Ежедневной битвы за право влияния, за власть, за большие барыши…
Странно, лишь, что государство в этих битвах почти не учитывалось. И какой–нибудь вор в законе или безнравственный изобретатель значил в этой борьбе гораздо больше.