Сумукдиару показалось, что небесная твердь рушится на землю. Пехотные сотни только назывались «сотнями», а в действительности насчитывали не более сорока-пятидесяти солдат. Очевидно, Салгонадад всерьез полагал, что можно штурмовать Черный Храм таким шуточным войском, и вдобавок собирался подарить Абуфалосу всю ночь для подготовки ответных действий! Каким, интересно, местом думают Табардан и Уль-Хусейн, если они вообще сохранили способность шевелить мозгами?!
– Учитель, не теряйте времени, – произнес он дрогнувшим голосом. – Немедленно соберите все силы – не меньше полутора тысяч бойцов – и постарайтесь выжечь это змеиное гнездо еще до наступления темноты.
– Зачем такая спешка, мальчик? – удивленно вопросил Салгонадад. – Сейчас в столице праздник, небо стремительно темнеет, и в сумерках улицы полны черни, которая при свете факелов и костров радостно жрет выделенные великим султаном дармовые угощения. Войска просто не смогут пробиться к капищу через такую толпу. И вообще я не желал бы начинать свое правление с кровопролития.
– Какая толпа на улицах?! – заорал, уже не сдерживаясь, гирканец. – Разогнать к шайтановой матери! Через час эта толпа, возглавляемая регентами, растерзает тебя! Начинайте атаку немедленно, иначе ни один из вас не доживет до рассвета!
– Возьми себя в руки, сопляк, – надменно повысил голос Салгонадад. – Ты просто трус и паникер, мне стыдно разговаривать с таким слизняком.
Старик помахал своим волшебным жезлом, и его образ растаял среди лепестков пламени. Чудовищно сквернословя, Сумук выбежал в коридор и крикнул слугам, чтобы собрали всех участников сегодняшнего совета.
Вскоре ему донесли, что Нимдад и Муканна уехали в лагеря своих войск, Ахундбала и Пушок с перепоя уснули, да так крепко, что добудиться их уже невозможно, Агакиши совершает медитацию, а престарелый Ак-Годжа занедужил. Разговаривать же с Кудряшом, Серапионом и Симеоном не имело смысла – чужеземцы здесь ничего не решали.
Заканчивался долгий летний день, и полузакрытое горами солнце бросало багровый отсвет на темно-синюю гладь морского штиля. Далеко на юге лениво колыхались паруса направлявшихся к берегу рыбачьих баркасов. Высушенная солнцем равнина севернее Ганлыбеля была уныла и пустынна, лишь на дороге таяло облако пыли, поднятой конскими копытами, – там проскакал курьер, посланный с письмом в летнюю ставку Муканны. Легкий ветерок пригнал с моря душный пьянящий аромат цветущих водорослей. Сумукдиар тяжело вздохнул: вечер был божественно прекрасен, однако грядущий день обещал стать кровавым… Хоть и не таким кровавым, как два следующих!
В его душе полыхало такое яростное возбуждение, что, услышав за спиной легкие шаги, Сумук невольно схватился за кинжал, однако в тот же миг разум заставил его расслабиться – без сомнения, то были шаги бесконечно любимого существа. Динамия стала рядом с женихом, коснувшись лбом его плеча, и тихонько спросила:
– Тебе тяжело? Можно я побуду с тобой?
– Тебе все можно.
Гирканец обнял девушку за плечи, и они долго стояли так, не сказав ни слова.
– Не переживай, – произнесла вдруг Динамия. – Я вижу, что Салгонададу не суждено долго быть на троне. Правда, и ты не станешь султаном. Но ты возглавишь войско Востока в битве против сюэней. Это уж точно.
Он хохотнул, но в этом смехе не было ни веселья, ни радости.
– А я и не хотел быть монархом. Другое меня тревожит: силы Света вновь выступили порознь. Боюсь, что завтра на рассвете регенты Велеса-Иблиса учинят резню в Акабе и опять разобьют нас поодиночке. Сначала Салгонадада, потом мидийцев, а потом южан.
– Не разобьют, – уверенно сказала Динамия. – Жить Абуфалосу осталось недолго. Не этих недоносков должен ты опасаться, но Хызра. А с Черным Пророком ты покончишь быстро.
Сумукдиар угрожающим тоном подтвердил, что именно так оно и случится, поскольку завтра же все верные ему отряды ринутся на Акабу. Динамия ласково потерлась щечкой о его плечо и предложила пойти отдохнуть. Он проводил ведьмочку до самых дверей ее комнаты, поцеловал на прощание и собирался уйти к себе, но Динамия вдруг крепко прижалась к нему и шепнула, потупив взгляд:
– Не уходи.
В эту ночь они от души послужили Афродите, Астарте и остальным ипостасям богини любви.
Глава 13
ДУРНЫЕ ВЕСТИ ИЗ СТОЛИЦЫ
Его снова разбудили. Стук в дверь звучал деликатно, однако настойчиво. Динамия что-то буркнула спросонок, потом растормошила Сумука и сказала, испуганно раскрыв глаза:
– Тебя ищут… почему-то у меня.
– Действительно странно. Что мне здесь делать? – хмыкнул он и, пошатываясь, подошел к двери. – В чем дело?
– Паша-эфенди, прискакал гонец из Тахтабада, – торопливо сказал Асархаддон. – Важные новости привез. Ваш отец, старый хозяин, объявил тревогу.
– Скажи, что сейчас буду.
Бессвязно ругаясь вполголоса, он кое-как умылся в тазике с теплой водой и начал одеваться. Динамия сидела на краешке кровати, набросив на плечи запятнанную кровью простыню. Лицо девушки побледнело, словно от смертельного ужаса, и ведьма подавленно бормотала: что, мол, о ней теперь подумают.
– Подумают, что твоя любовь к жениху выше дурацких условностей, – сказал Сумук, нежно целуя ее в висок. – В крайнем случае продемонстрируем простыню.
Она ничего не ответила, только обожгла его бешеным взглядом дикой кошки. Поцеловав ведьму еще и еще раз, Сумукдиар выбежал в коридор, окунувшись в обстановку предбоевой суматохи.
В комнате отца сидели Бахрам, Пушок, Ахундбала, Симеон и здоровяк в помятых доспехах. Приглядевшись к его покрытому ссохшейся грязью лицу, Сумук узнал сотника Байлара из первого эскадрона Гирканского полка. При виде джадугяра сотник тяжело поднялся и, церемонно поклонившись, сказал:
– Паша, меня послали марзабан Эльхан и сарханг Нимдад. Ночью в городе вспыхнул мятеж. Люди Черного Храма атаковали наши казармы и резиденцию марзабана. Полк отбил приступ, и мы будем удерживать крепость сколько угодно, потому что у них нет стенобитных машин. Но дворец захвачен и разграблен, сам Эльхан и его семья едва успели укрыться в нашем гарнизоне. В Тахтабаде началась резня, псы Гара Пейгамбара подняли городской сброд, они убивают и грабят всех, кто отказался поклоняться Иблису. Сарханг спрашивает, что делать.
– Я не ожидал такого вопроса от лучшего командира лучшего полка, – процедил Сумукдиар, едва разжимая челюсти. – Он обязан немедленно навести порядок и выполнить поставленную ему еще вчера задачу – уничтожить Черный Храм. Сил хватит?
Байлар помолчал, прикидывая в уме, потом ответил четко, словно на командно-штабных тренировках:
– Мятежников примерно в десять раз больше числом, но они плохо вооружены и слабо обучены. Думаю, справимся.
– Я могу послать своих, – предложил Бахрам Муканна. – У меня здесь три тысячи сабель, скоро подойдут еще столько же.
Теперь задумался Сумук, пытаясь оценить не слишком ясную обстановку. Наконец, приняв решение, приказал:
– Одна тысяча остается на месте, занимает оборонительные позиции вокруг Ганлыбеля и высылает заставы для разведки местности. Вторая тысяча рубит мятежников на улицах Тахтабада, тесно взаимодействуя с кавалеристами Нимдада и стражниками Эльхана. Третья – окружает город сплошным кольцом, чтобы ни один регент Иблиса не смог бежать. Идите!
Муканна и Байлар торопливо вышли. Оставшиеся выжидательно смотрели на Сумукдиара, но агабек не спешил с дальнейшими распоряжениями, поскольку совершенно не представлял, что происходит за стенами замка. Вдобавок он чувствовал себя непривычно одиноким: в такие моменты следовало бы иметь под рукой надежный, пусть даже немногочисленный отряд магов и опытных бойцов Впрочем… Пушок, Кудряш, оба мидийских чародея, да и еще кое-кого подыскать можно – чем не личная дружина.
– Где Кудряш и Агакиши? – спросил он.
Оказалось, что колдуны дежурят на крыше, вооружившись луками и заколдованными стрелами, – похоже, кто-то предусмотрительно рассудил, что противник может атаковать замок с воздуха.