ГЕЙЛ ШУЙЛЕР. Она имела все, о чем мечтает каждая женщина. Деньги. Красоту. Талант. Гейл притягивала мужчин и была ненасытна в сексе. Но одна дурная привычка перечеркивала все ее достоинства…
СПРИНДЖЕР. Сильный. Надменно-молчаливый. Готовый заниматься сексом в любое время и где угодно. Позади остаются разбитые женские сердца и трупы…
ГАРРИ ПАРКЕР. Из него не получился писатель, он победил пристрастие к выпивке, но не смог забыть единственную любимую женщину…
САМНЕР БОУТС. Миллионер-отшельник. Деньги не принесли ему счастья. Однажды проявленная слабость круто меняет всю судьбу.
БОББИ ТЬЕРНИ. Волк-одиночка. Частный детектив. Любовные приключения и тайны сопровождают поиски убийцы.
МАРША ФРИМЕН, ЭУДЖЕНИЯ ДИББС. Привлекательные женщины с деньгами, задушены убийцей-маньяком…
На западном склоне Виноградников Марты прямо из моря вырос утес Веселая Голова. Эрозия почвы изменила пейзаж, сочные цвета сменились пастельными оттенками. И все же тех, кто не бывал здесь раньше, вид зачаровывает, хотя нет уже тех головокружительных склонов, с нависающими глиняными глыбами, грозящими обрушиться вниз. Есть какая-то своя щемящая красота у земли с ободранной кожей.
Название утеса прилипло к маленькому поселку, находящемуся в самом конце острова, отдаленному от светской жизни Эдгартауна и публичных девок в салунах Оакблафса. Здесь сохранилась простая и размеренная, тихая человеческая жизнь, без эксцессов, облагороженная прекрасной природой.
Тут живут сами и не мешают жить другим — чудесное местечко для измотанного городской жизнью пришельца, если он купил на острове домик и мечтает хотя бы на два месяца в году вернуться к естественному бытию.
В прежние времена в этих местах жили индейцы, дети природы, теперь же вы едва найдете кого-то, кто знает, как управлять каноэ или стрелять из лука. В дубовых зарослях все еще бродят олени, а на берегу зачарованного острова, совершенно нагие, люди жарятся на солнце, купаются, занимаются серфингом и любовью, фотографируются на фоне утеса — символа этих мест.
Гейл Шуйлер разглядывала лежавшего на спине Спринджера. Тот был худ настолько, что ребра выпирали, и грудь вздымалась, как раздуваемые мехи. Он только что вышел из океана, вода еще не обсохла, и ее капельки сверкали на солнце. Под палящими лучами его кожа еще больше потемнела и задубела, усилив естественный оттенок цвета красного дерева.
«У него талия не больше шестидесяти шести сантиметров», — подумала она.
Ей еще не приходилось видеть взрослого мужчину с такой тонкой талией, его скорее можно было назвать худым, чем изящным; тонкие руки и ноги, выпирающие скулы усиливали ощущение худобы, а гениталии неприлично выпирали.
Он повернулся к ней лицом, и Гейл наполнила для него еще один стаканчик рома, положила туда лед и добавила немного тоника. Она перехватила его взгляд, и ей на секунду показалось, что в его темных глазах был испуг, но потом она поняла, что это скорее был вызов. Она думала, как ей вести себя с Спринджером, он ведь был моложе ее по крайней мере лет на десять, он казался ей таинственным человеком, возможно, попавшим в беду.
Они целый день загорали на берегу, кожа Гейл покраснела, но загар был не таким темным, как у Спринджера, однако и этого было достаточно, чтобы получить ожог. Как и ее приятель, Гейл предпочитала, чтобы морская вода высыхала на теле, оставляя блестящие следы соли. Такой способ очищал кожу, открывая поры, делал ее мягкой и бархатистой, и она чувствовала, как молодеет.
Гейл было тридцать шесть лет — расцвет жизни, — она хорошо выглядела: развевающиеся пышные волосы, упругие маленькие груди (как она считала, под размер мужской руки), она ходила без лифчика задолго до того, как это стало модным. Гейл ощущала свое явное преимущество даже перед какой-нибудь голливудской звездой, вроде Джейн Менсфилд, считая свой бюст более привлекательным и прекрасно слепленным. Один любовник сказал ей как-то, что получает особое наслаждение от прикосновения к ее груди, и она навсегда это запомнила.
Когда была подростком, она обнаружила у себя еще одно физическое достоинство: от пупка спускалась еле заметная линия к лобку, покрытому светлыми волосками, великолепная эротическая стрелка, указывающая на то, что находится ниже. В середине шестидесятых она носила короткие маечки и спущенные до бедер джинсы или мини-юбки, оголив заветное местечко, и ловила возбужденные взгляды подростков, зачарованных выставленным напоказ пупком.