Тьерни считал, что в таких женщинах удивительно сохранилась детская непосредственность. Он сам не раз попадался на зов таких отзывчивых сердец, и они верили его вранью. Те, кто живут в выдуманном мире, непременно вляпываются в чужое дерьмо. А те, кто им вешает лапшу на уши, никогда не признаются, сколько дерьма в них самих. Если, конечно, они сами не восстанут против себя. Об этом думал Бобби Тьерни, слушая прямую и колоритную речь Веры Маккинзи.
У Веры были все понимающие зеленые глаза, подведенные черным карандашом, очень подвижное живое лицо — это делало ее даже привлекательной, по-своему миловидной, почти красивой. В этих глазах мир был большой «страной Мальборо», населенной честными и смелыми мужчинами. Наверняка, таким же казался ей и Бобби Тьерни. Ему это было приятно. А она гордилась, что живет в такой «стране».
Возможно, он просто расфантазировался, но Вера заразила его своей уверенностью и оптимизмом. Она обогнала его на двенадцать ступеней, пошутила Вера. А может, в эту минуту была как раз серьезна. Она считала себя ответственной перед теми, кто пытается одолеть первую ступень философии общества. Кто все еще слаб и страдает. Но Тьерни страдал совсем по другим причинам.
Бобби решился и показал Вере портрет Льюиса. Он попросил представить этого парня с бритой головой. Видела она его?
— Нет, — ответила Вера, чуть насторожившись.
— Нос у него, как у актера Джорджа Скотта, более длинный, видимо, был перебит в драке.
Вера снова внимательно посмотрела на рисунок.
— Не думаю, что я его видела. А зачем вам нужна эта мумия? Он увел у вас женщину? — спросила она с насмешкой, в ее зеленых глазах светилась надежда, что новый знакомый страдает от неразделенной любви.
— Нет. Просто я должен его найти. Не могу вам всего рассказать, но он может появиться на собраниях общества.
— Успехов в поиске! — язвительно пожелала Вера. — Таких парней тьма тьмущая, я их видела десятки на разных пляжах. Подобный тип может угнать портовый кран, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Да, в этом-то все и дело. Этот может… — Бобби спрятал рисунок во внутренний карман, пожал плечами. — Значит, здесь мне его найти не светит.
Он допил свой стаканчик рома с тоником. Это был уже второй, а Вера выпила две чашки кофе. Бобби был расстроен, что Вера не может ему помочь, но слушал рассказ о ее жизни с желанием и интересом. Ей нередко приходилось падать в пропасть, застревать в расщелинах на жизненном пути, когда она стремилась достигнуть вершины.
— Я говорю о вершине честности перед Всевышним, — объяснила Вера. — А вы мне понравились, ирландец, — сказала она, когда он прикончил свой ром. — Меня всегда тянуло к ирландцам. За одним я даже была замужем, его звали Джек Флинн, по прозвищу Железный Джек.
Вера работала агентом по продаже грузовиков «шевроле» в этом заштатном городке. Она призналась, что ей нравилось что-то продавать, и хотя она мало что понимала в грузовиках, но если появлялся покупатель, могла показать «высокий класс» обслуживания.
— Южные мальчики любят грузовики, в этом все дело. Как ковбои обожают своих лошадей. От меня и требовалось-то всего: сидеть в прохладном офисе и наблюдать, как они обхаживают грузовики кругами, сдувают с них соринки и со значением стучат носком ноги по резине. Они просто влюблены в эту груду металлолома…
Вера пригласила Бобби зайти к ней домой, как он и надеялся, и он сопровождал ее до небольшого домика под высокими елями. Здесь она жила в летний сезон, а на остаток года сдавала его одной семье из Нью-Джерси.
— Он — художник, — рассказывала Вера, — и здесь может спокойно работать, наслаждаясь мягкой зимой. Двое его детишек ходят в местную школу. А на лето они возвращаются в Нью-Джерси. Меня это устраивает. Когда они здесь, я переезжаю к моей подруге Лауре, у нее свой магазин одежды в Брунсуике.
Она сразу поняла, что ее гость — алкоголик.
— Я хочу сказать, что вы можете выпить две порции и на этом остановиться. — Она не сомневалась, что у Бобби есть проблемы с выпивкой, хотя он и не стал пока законченным алкоголиком, но все же спросила, зачем он пришел на собрание: — Не только ведь за тем, чтобы найти этого похитителя портовых кранов, правда? — и опять на ее открытом лице отразилось подозрение.