Радим резко повернулся ко мне, сжал мои плечи:
- Я хотел, чтобы они увидели тебя, какая ты сильная и прекрасная, словно Сурий. Надеялся, что они поймут: ты нужна им, именно, такой.
- Триединый запретил мне отправляться в Ладонию. Там моя погибель.
- Но с чего же мне начинать? – с отчаянием произнёс Радим.
- С Академий. Сколько там учится Ладонов? Не может быть, чтобы среди вашей молодёжи не нашлось желающих сохранить в себе Ладонов? Беседуй, объясняй, приводи в Терем на медитацию к Граалю. Мне Триединый дал горсть слёз Лады-Майи.
- Как это он дал во сне?
- Не забывай, кто ОН. Дал во сне. Насыпал мне в пригоршню, а оказались в мешочке под подушкой. Их нужно вставить в оправу и носить, как кулон или как серьгу тем, кто пойдёт по Пути Лады-Майи. И первым наденешь эту серьгу ты. Нашим Ладонам дашь, будут носить в знак поддержки и мне кулон. Ты не один.
Мы посидели обнявшись.
- Полетим? – спросил Радим, поднимаясь и подавая мне руку.
- Полетим, – облегчённо улыбнулась я.
Радим пошёл вниз, а я расправила крылья.
Как хорошо! Вот и поговорили. И тяжесть с души свалилась. Радим честный парень, но чуть-чуть запутавшийся. Надо поискать среди пергаментов, нет ли записи об истинной причине ухода Ладонов к драконам.
Я взлетела, а со двора поднялся чёрный Ладон, с сине-зелёными переливами. Я резвилась, разминая крылья, а Ладон величественно кружил надо мной.
Во двор высыпали все наши домочадцы и наблюдали за нашим полётом.
Но потехе час, а время – работе.
Пора приниматься за дело. У каждого своё. У мальчиков – спартакиада, гостиничный терем. У девочек тоже спартакиада – концертная программа, изготовление спортивных командных костюмов, точнее, создание образцов. А ещё создание кулинарных и кондитерских шедевров для угощения высоких гостей и на продажу.
Ой-ёй-ей! Сколько ещё работы! Вот придумали себе головную боль, а Триединый твердит: «Молодцы! Молодцы!». И мы рады стараться.
День да ночь – сутки прочь. В сутках день не резиновый, а утолкать в него дел много надо. Затею затеяли, сами себе дело удумали, сами его и утрясайте.
И я пошла на кухню. Обещала девочкам научить замешивать слоёное тесто. Начнём с простых слоёных «языков». Сахара-то нет. Посмотрим, что получится. Снежа со Златой набрали команду из двенадцати девочек. Сказали: «Мы тоже Девы, меняющие мир». Придумают же!
А вечером, до ужина мы с Радимом и Ольгером сидели на башне. Рядышком, обнявшись. Я между ними. Сидели и молчали. О чём говорить, если уже всё переговорено. Я передала Радиму Слёзы Лады-Майи.
Вдруг над башней открылся портал и к нам слевитировал Елисей.
Ребята встали.
- Я дал клятву, – глядя мне в глаза, сказал Радим, развернулся и ушёл.
- Не будем вам мешать, – улыбнувшись, сказал Ольгер, поднимаясь и направляясь вслед за Радимом.
А я поспешила навстречу любимому. Я соскучилась.
- Где тебя носило, любимый? – поинтересовалась, улыбаясь. – Опять по делам к Княжичу летал?
Елисей рассмеялся, обнял меня, закружил.
- Нет, моя проницательная Лебедь-Ладон. На сей раз ты не угадала. Я был в Магической Академии. Скоро занятия. Мне нужно принять дела, подготовиться. А как ты провела день?
Не дав мне ответить, начал целовать. И мы поцеловались, выпустив моё пламя – пламя Леля, чтобы я не перегорела. Покружившись безвредным костерком по крыше, успокоились и присели на лежак.
- Елисей, мне вспомнился сон, связанный с пламенем Леля. Но в том сне я перегорела.
- Как это случилось?
- Мне было уже тридцать шесть лет. Мы прожили с мужем четырнадцать лет. Нашему малышу, третьему ребёнку, исполнился год. Стоял летний день. Я, управившись с домашними делами, в ожидании мужа на обед, решила отдохнуть, пока спит ребёнок. Две дочки, тринадцати и одиннадцати лет, были с подружками на пруду. Я прилегла на диван и уснула.