– Ты не можешь оставить меня в покое? – с тоской спросила она.
– Не могу, раяна, не могу. Меня тянет к тебе невыносимо. Ты должна быть благодарна мне. Мы сейчас не трясемся в седлах под ливнем, а находимся в тепле… и уюте.
– За что мне быть тебе благодарной? Если бы я не встретила тебя, сейчас я была бы дома. Как же я жалею о том дне! Жалею, что не оставила тебя подыхать!
– Тебе так хорошо удается меня злить, раяна. Говори еще.
Оникс осеклась, почувствовав его возбуждение.
Он скользнул ладонями по ее телу. Сжал ей грудь.
– Я хочу посмотреть на тебя, – тихо сказал он. – Разденься.
– Нет!
– Да. Ты будешь делать то, что я говорю.
– А то что? – с отчаянием спросила она. – Будешь бить меня? Или снова причинять боль?
Он рассмеялся.
– Нет, раяна. Тебе – нет. Я буду причинять боль другим, например, нашей славной хозяйке. Я могу сделать ей очень больно… Хочешь?
Оникс передернула плечами. Чудовище.
– Разденься, – снова приказал он и отошел, сел в кресло, вытянул ноги.
Оникс не поворачиваясь скинула сапоги, торопливо стянула жилет, рубаху и штаны. Застыла, все так же глядя в окно, но уже не видя дождя.
– Иди сюда.
Она резко повернулась и подошла, не поднимая глаз. Смотреть в его лицо девушке не хотелось. Он протянул руку, дернул ее на себя, усадил на колени спиной к своей груди. Оникс забилась.
– Ты меня возбуждаешь, – протянул он, – сделай так еще.
И она застыла, напряженно выпрямив спину и сведя колени. Аид распустил ей волосы, рассматривая прядки на свет, наматывая их на свою ладонь, пропуская через пальцы. Его дыхание учащалось, и Оникс дрожала от страха. Аид перекинул волосы ей на грудь, чуть нажал на спину, заставляя девушку немного наклонится вперед. Левой рукой он держал ее поперек талии, а правой водил по спине, там, где цвел лори. Ее цветок двигался за его рукой, перемещался, и Оникс было слегка щекотно, и она снова заерзала, пытаясь избежать этого прикосновения.
Аид за ее спиной издал тихий рык и опрокинул ее на себя. Руки в перчатках легли на ее грудь. Оникс старалась не смотреть. Она ненавидела его руки и эти черные перчатки, которые всегда были на нем.
– Поерзай еще, – выдохнул он.
Девушка тихо всхлипнула и чуть-чуть передвинулась.
– М-м-м, как сладко… – прошептал он. – Ты даже не представляешь, что я мечтаю с тобой сделать, сладкая раяна.
– Рада, что у меня не столь больная фантазия, – тихо отозвалась она. Он снова рассмеялся.
– Мне нравится твой язык. Как жаль, что я не могу применить его по назначению. Но мне пришлись по вкусу наши игры в воде. У меня для тебя… подарок.
Лавьер вытащил из кармана длинную нитку розового жемчуга – настоящее богатство. Оникс с отвращением отвернулась.
– Не нравится? А ты привереда, раяна. Тогда найдем этой безделушке другое применение.
Он сделал из нити петлю и стал медленно проводить ею по телу девушки. Жемчужины были гладкие, прохладные и рождали в теле приятное ощущение мягкости… нежности… неги.
– Тебе ведь приятно? – негромко спросил он.
Оникс не ответила, какая разница, что ей приятно? Он ведь все равно будет делать то, что хочет. А сейчас аид хотел забавляться… И помешать ему Оникс не могла.
Гладкие жемчужины скользнули по ее животу, а потом он отпустил петлю, и бусины упали вниз.
– Раздвинь ноги, – приказал он, – вот так…
Он пропустил жемчужную нить между ее ног и сдвинул их. Только теперь бусины лежали на ее самом чувствительном месте и глубоко между ее нижних губ и ягодиц. А потом он стал эту нить двигать. Вверх – вниз. Вверх – вниз. И снова. Гладкие бусины скользили, а по телу Оникс пошла сладкая тягучая волна.
– Вот так, раяна… вот так, – шептал он, прижимая к себе ее тело. – А теперь назови мое имя.
Вверх – вниз. Чуть быстрее. Чуть глубже. Оникс забилась, пытаясь вырваться. Но из его хватки вырваться было невозможно…
– Давай, раяна, назови.
– Ран.
– Еще раз.
– Ран…
– Добавь «я хочу тебя». – Он дышал тяжело, и Оникс чувствовала, как под ягодицами напряжен его член. Там словно все огнем горело, рвалось сквозь ткань штанов к ее телу.
Вверх – вниз. Оникс ненавидела жемчуг.
– Говори.
– Ран. Я хочу тебя.
– Да… – он не прошептал, простонал. Сжал ее сосок и задвигался, чуть насаживая ее на себя и не переставая двигать жемчуг. Оникс выгибалась от этой сладкой пытки и ненавидела уже и его за то, что он делает это, и себя, за то, что не может сопротивляться. – Скажи: «Ран, не останавливайся… Ран, еще…»