Оникс надела платье и вышла в комнату. Инта и Беатрис накрывали на стол, Лавьер по своей привычке стоял у окна, уже одетый, в брюках и светлой рубахе. Услышал ее шаги, обернулся, поманил к себе. Девушка подошла, встала перед ним и посмотрела в окно. Сегодня море было спокойным, темная вода лежала тихо, только у скал набегала ленивой волной. А где-то на глади воды белел парусами корабль. Красиво… Раяна вздохнула, мечтая оказаться на этом корабле и уплыть в далекие страны.
Лавьер обнял ее, прижался губами к ее волосам на затылке, закрыл глаза. Постоял так, чувствуя, как бьется под его ладонями сердце раяны. Ему нравилось это ощущение. Ему нравилось просто стоять вот так и обнимать ее, целовать белые волосы, вдыхать запах лори, слышать ее дыхание. Чувствовать легкое возбуждение, смешанное с сытой удовлетворенностью после бурной ночи. Он понимал теперь, почему двести лет назад раян почитали, словно небожительниц. Цветок лори усиливал чувственное удовольствие до предела, до грани, до невообразимой высоты! Аид, который в своей жизни перепробовал все, что только может доставить плотское наслаждение, никогда не чувствовал его столь остро и мощно. Даже его пресыщенное тело и извращенное сознание были довольны. Но было и еще кое-что. Кроме плотского удовольствия Лавьер чувствовал такую несвойственную ему… нежность. Странное, почти пугающее чувство, незнакомое аиду. И такое желанное. Он хотел стоять так, не отпуская раяну ни на мгновение.
И еще он понимал, почему раяна так опасна. Отказаться от такого удовольствия слишком сложно. Стоило вспомнить, как она просила его входить сильнее и глубже, как выгибалась в его руках, какая была горячая и влажная для него… И сразу дыхание прервалось, а тело отреагировало однозначно и столь мощно, что Лавьер откинул голову и с силой втянул воздух, пытаясь отвлечься.
– Господин? Мы можем идти? – тихо спросила Инта.
Он разжал руки и обернулся, с легким недовольством посмотрел на прислужниц и кивнул. Инта бросила короткий взгляд на Оникс, поклонилась и пошла к двери.
– Инта, останься, – задумчиво протянул аид.
Девушка застыла. Беатрис посмотрела с недоумением и торопливо закрыла за собой дверь, радуясь, что ее-то хозяин не остановил.
– Что-то еще, господин? – почтительно спросила Инта.
Лавьер подошел к столу, медленно взял кружку с травяным настоем, который пила каждое утро раяна. Понюхал. Пахло сосновыми иголками и корой дерева, на вкус Лавьера – совершеннейшая гадость. Он предпочитал воду или вино.
– Спина болит? – глядя на прислужницу поверх кружки, спокойно осведомился аид. Девушка покраснела, потом побледнела.
– Нет… – прошептала она.
– Хорошо, – так же ровно ответил Лавьер, не спуская с нее глаз, и сделал глоток. Во рту разлилась горечь, приправленная медом. За этим насыщенным вкусом почти невозможно было распознать легкую кислинку яда. Волчья отрава – несколько глотков, и жертва будет умирать медленно и страшно, и ни один целитель не поможет. Выпила бы раяна, и через семь дней ее хладный труп сожгли бы на скалах.
На аида яды не действовали, его столько раз пытались отравить, что он уже и со счета сбился. Но его дар выжигал отраву довольно быстро, оставляя лишь легкое головокружение и слабость.
Но прислужница этого, конечно, не знала.
Инта взвыла, бросилась к хозяину, выхватила кружку и выплеснула настой в камин. И упала на колени, заламывая руки.
– Господин… – прошептала она в отчаянии, с ужасом глядя в его лицо.
Оникс растерянно стояла у окна, не понимая, что происходит. Лавьер наклонил голову, посмотрел Инте в глаза, а потом коротко ударил ее по лицу. Ударил почти без замаха, но губы прислужницы треснули до крови, а на щеке сразу разлилось багровое пятно.
– Как ты посмела? – сквозь зубы процедил он, и девушка заплакала.
Оникс бросилась к ним и вздрогнула, когда мужчина поднял на нее глаза. От расслабленного спокойствия аида ничего не осталось, он был в бешенстве.
– Господин… – завыла Инта, – пощадите!
Она пыталась обнять его колени, пыталась дотронуться, но он отошел, оттолкнув ногой ее руки.
– Ты сейчас пойдешь к Йену и скажешь, что я велел наказать тебя кнутом, – уже спокойно сказал аид, – тридцать ударов.
Инта затихла на миг, а потом закрыла лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону и подвывая. Оникс бросилась к аиду.
– Ран, за что? За что ты ее так? Она ведь не выдержит столько! – попыталась вступиться она за прислужницу.