– Ран… Отпусти девчонку. Хватит уже с нее… – сказал Анакин и опешил от ярости, с которой аид посмотрел на него. Лавьер редко позволял кому-то увидеть свои эмоции.
– Отпусти, позволь ее залечить, не надо ей там до утра… У столба-то…
Анакин бормотал, не понимая, почему яростная злость вдруг обернулась равнодушием, словно шторм в одно мгновение сменился полным штилем.
– Нет, – коротко ответил Лавьер, улыбнулся. – С меня ужин, целитель.
И ушел. И только через какое-то время Анакин осознал, что Ран неправильно понял его слова, подумал, что целитель просит отпустить другую девушку… Не Инту. Раяну.
Анакин знал Рана с рождения и искренне любил, как сына, которого у него никогда не было. Но и он не мог сказать, что понимает Лавьера. Или… что не боится его.
Целитель покачал головой и с сожалением посмотрел на белый подол, который он все-таки испачкал.
День Оникс провела в своей комнате, не зная, стоит ли теперь ждать обещанной прогулки по скалам. Но Лавьер так и не пришел, только ночью она проснулась от его прикосновений, от настойчивых губ, что целовали ее. От мужчины пахло хмелем, и его поцелуи были горькими. Он что-то шептал ей, но Оникс не знала языка, на котором он говорил. Слова обволакивали, словно мед, интонации зачаровывали, пленили. Он был так нежен, что у Оникс кружилась голова. Она спала, когда он пришел, и ее сознание все еще пребывало в полусне, в полудреме, в блаженной неге.
– Шер саан… Оникс… Моя Оникс… Скажи, что тебе хорошо со мной, саанма… Скажи…
– Хорошо… Мне очень хорошо, Ран…
– Оникс… Скажи… Скажи мне…
– Что сказать?
– Неважно… Шер саан…
Когда он уснул, Оникс еще какое-то время лежала, внимательно слушая его спокойное дыхание. Тело аида стало тяжелее, придавило ее к кровати. Очень осторожно она выбралась из его рук, тенью скользнула по комнате, закуталась в плащ. И вышла за дверь.
Замок спал. Раяна сбежала по лестнице, прошла через нижний зал, вышла на задний двор. Инта висела у столба и признаков жизни не подавала. Оникс осторожно дотронулась до девушки, опасаясь причинить ей еще бо́льшую боль. Ночью стало совсем холодно, накрапывал мелкий дождь.
– Инта, – позвала она. Прислужница открыла глаза, прищурилась, рассматривая Оникс. – Попей, – тихо сказала раяна, прикладывая к ее губам кружку с водой. Инта напилась и закашляла.
– Зачем пришла? – сипло спросила она.
– Я помогу, – тихо сказала Оникс. Она осмотрела веревку, которой были связаны руки прислужницы. Ощупала узел, раздумывая, сможет ли развязать.
– Что ты делаешь? – спросила Инта.
– Пытаюсь освободить тебя, что, не видно? – сквозь зубы ответила Оникс.
– Зачем?
– А тебе нравится тут висеть?
– Не трогай! – прошипела прислужница. – Я должна быть наказана.
– Почему ты хотела меня отравить? – спросила Оникс, продолжая дергать веревку.
Инта помолчала.
– Я знаю, почему он хочет тебя, – чуть слышно сказала она. Прислужница низко опустила голову, волосы грязными сосульками свесились вниз. – Я знаю, кто ты. Раяна. Поэтому он думает только о тебе. Потому что ты раяна…
Оникс вскинула голову, изумленно посмотрела на девушку.
– О Небесные… Инта! Ты что, ревнуешь? Да ты сумасшедшая! Я пленница в этом замке, мне не нужен аид, глупая. Ты даже не представляешь, как я ненавижу его! Да чтоб он сдох, проклятый пес!
– Все ненавидят, – так же глухо ответила Инта и добавила с усмешкой: – вначале. А потом… Я бы за него жизнь отдала…
– Дура, – с чувством сказала Оникс, возвращаясь к узлу и с радостью ощутив, что он поддается.
– Тебе не понять. Ты раяна. У тебя нет чувств.
Оникс пожала плечами. Одно чувство, и вполне определенное, у нее есть. Узел ослаб, и веревка упала. Инта со стоном опустила руки и тут же испуганно вскинула голову.
– Нельзя, – с ужасом прошептала она, – нельзя уходить, господин приказал…
– Инта, – обозлилась Оникс, – он назначил тебе тридцать ударов! Ты выдержала семь, прежде чем потерять сознание. А оставшиеся тебе выдадут завтра. Хочешь? Тебя просто убьют у этого столба, ты что, не понимаешь?
– Я виновата… – прошептала Инта.
– Я тебя прощаю, – сквозь зубы сказала Оникс.
– А мне не нужно твое прощение. Я виновата в том, что пошла против его воли… – с неожиданной злостью ответила Инта. – И жалею только о том, что ты не сдохла, раяна!
И рассмеялась, когда Оникс отшатнулась от нее.
– Ты сумасшедшая, Инта, – устало покачала головой Оникс. – Ладно, хочешь, стой тут, жди Йена с кнутом. Я ухожу.
Она повернулась, плотнее запахнула плащ и пошла к замку, не оглядываясь на прислужницу.
Аид стоял в густой тени, что отбрасывала каменная стена, и внимательно слушал разговор девушек. Он знал, что Инта не уйдет. Впрочем, его это не интересовало. Прислужница уже мертва, ее порка всего лишь демонстрация в назидание остальным. Он смотрел лишь на Оникс, на ее лицо, освещенное желтым светом лампы. Смотрел, впитывал выражение глаз и эмоции, сжимал зубы. И хотел убить. Внутри снова разворачивалась тьма – беспощадная и губительная…