– Мария, Мария, Мария, – напевал Жан с довольной рожей, смывая под душем шампунь с головы.
– Кто такая Мария, – вскрикнула Алина, направляя на него пистолет.
– Кто, кто?! Девушка, на которой я женюсь, – резко ответил Жан. Он открыл глаза и вздрогнул, увидев разъяренную Алину с пистолетом.
– Я убью тебя, – прошипела она.
– Тишь, тишь, тишь, – повторял Жан, приближаясь к ней. Не делая резких движений, он с осторожностью взял с ее рук пистолет и, оставив его на полу в душе, вывел Алину на балкон, – тебе надо глотнуть свежего воздуха, вон как тебя трясет от выпитого алкоголя. Пообещай мне, что бросишь пить, – сказал он.
– Меня трясет не от алкоголя, а от твоей Марии. Кто она такая?! – Истерично вскрикнула Алина.
– Хорошо милая, – проскрежетал Жан, – видимо иначе ни чего не получится, придется быть с тобой честным. Мария – это девушка, на которой я хочу жениться. У нас с тобой все ровно ни чего не получиться, по этому, зачем мы мучаем друг друга....
А Надя, не меньше думала о Жане, и Жан часто посещал ее мысли. Встречи с Савой, в последнее время стали перерастать в нечто большее, чем просто дружба. Любила ли она его? Она и сама не знала. Жан для нее был настолько дорогим человеком, что теперь она словно перегорела ко всему. Ничего не было важного. Мир стал пустошью, и его хотелось наполнить чем-либо, лишь бы освободиться от этой пустоты. – Может завести ребеночка, – посещала подобная мысль, – а что, Сава бы стал прекрасным отцом, тем более он сам к этому стремился. – Но нет, – отвечала она себе, – я дождусь Жана! – Любовь некогда маленькой, хрупкой девочки, перерастала в паранойю, и было чувство, что она сходит сума. Всегда сложнее всего ждать. Ждать того кто идет к тебе, это невыносимо трудно, а ждать уходящего навсегда, когда знаешь, что он более не придет, но все ровно ждешь и надеешься – это пытка. Вот и Надя ждала того, кто и не думал возвращаться. Уходя он не оставил ей надежд, но она все ровно ждала. Не выдержав подобного напряжения, девушка испытала нервный срыв, и в безумии своем, впала в молчание. В больнице, куда ее привезли, родственников обнадежили тем, что подобные вещи случаются, обещали помочь, но это мало успокаивало, любящих ее родных.
Проснувшись, Надя обнаружила себя в совершенно не знакомом месте. Вокруг ходили люди, не знакомые, чужие, будто смеясь над ней, все взоры были устремлены на нее. – Где я? – С испугом пронеслось в голове. – Что я тут делаю? – Не в силах ответить на свои вопросы, девушка пошла по длинному коридору. Люди, проходящие мимо, смотрели на нее. Один смотрел с безумием, другой с испугом, третий с насмешкой! Все были чужими! В голове вертелись фразы: ты сказал! Я сказала! Я сказала! Ты сказал! Словно скороговорка, эти фразы зависли в голове, и так рвались на язык, что их было сложно сдерживать в себе. В душе творилось что-то безумное. Необъяснимая боль, сковала сердце, разум и душу. Хотелось домой, до слез хотелось увидеть маму, отца, дабы они прижали ее к себе. Она боялась открыть рот, дабы сказать что угодно. Это было отчего-то, страшно, невыносимо.
Постепенно, Надя стала понимать, где она, и осознание того, было еще страшней. Длинный коридор, дверь в конце которого, казалось, охранялась вроде секретного военного объекта. Санитары, измученные безумием больных, сами казались безумными. Невольно появлялась мысль: мне ни когда не выбраться с этого места. От этого страх усиливался, а на глаза наворачивались слезы. Крупные, словно бусинки слезы, с болью выходили с ее глаз, заставляя хныкать и стонать. Это был словно ад, любовь, порожденная безумием, или безумие, порожденная любовью, заполонила не только эти стены, но и весь мир как Буд-то.