А еще Хьюберт выяснил, что и армия обеспокоилась всерьез, опасаясь, а вдруг не найдется достаточного количества постоянно здоровых мужчин, чтобы выставить их на поле боя — боевые силы любого размера, если вдруг опять такое когда-нибудь понадобится.
Столкнувшись с такими фактами, Хьюберт сразу уловил возможность, разумеется при поддержке высшего гражданского и военного руководства Министерства обороны (не говоря уже о рекомендациях врачей), возглавить движение: за отмену деклараций о подоходном налоге.
Поскольку с Лайлой, у Хьюберта было полное взаимопонимание; он поспешил домой, чтобы поделиться с ней этой идеей, касательно такой возможности.
— Дорогой! — восторженно воскликнула она, — баллотируйся в президенты, используй эту идею в качестве своей предвыборной платформы.
Хьюберт осознавал: он работает на благо своей нации. Каждая минута его компании, доставляла ему удовольствие, потому что широта его души простиралась от океана до океана.
Его рекламный лозунг был прост: «Долой АПН!» (Аллергию на Подоходный Налог).
А предвыборная речь коротка: «Раз суперкомпьютеры проверяют наши декларации, так пусть они их [декларации], и готовят».
Он прокатился по шестидесяти семи штатам. И вот тридцатая поправка к Конституции, принятая Палатой представителей и Сенатом в кратчайшие сроки, и ратифицированная в течение нескольких недель, к десятому ноября — привела Хьюберта к власти. Теперь у него появилась возможность, немедленно приступить к Великой отмене.
За несколько коротких недель, земля расцвела беззаботными умами в здоровых и ничем не болеющих телах. Теперь мужчины, женщины и налоговые консультанты, все свои старые (и выполненные кое-как) статистические данные, вываливали на руки компьютерщикам. А те в свою очередь, загружали эти данные в гигантские машины. Компания «АйБиЭм» — утроилась в размерах. Государственный спрос на новые компьютеры стал настолько преобладающим, что повлиял на всю экономику страны. Никто не помнил ничего похожего на этот компьютерный бум, разве что несколько полуторавековых стариков, которые рассказывали что-то там о временах расцвета крупнейших автомобильных компаний.
Правда в какие-то критические моменты, проявлялись случайные сбои в работе суперкомпьютеров, но это являлось единственным облачком, на безоблачном горизонте работы супермашин.
И только когда половина выходных данных вычислительных аппаратов, оказались ошибочными — из-за внутренних неисправностей, кто-то наконец обратил на это внимание. На перфолентах с результатами, проявились ужасные помарки, несмотря на то, что когда ленту заряжали, все было в порядке. Попытка разобраться — успеха не принесла. Казалось бы, прочные и надежные соединения, просто рассыпались. Схемы перепутались. Множилась неразбериха.
Производители даже вернулись к старым моделям вычислительных машин, которые из-за одного чипа, давным-давно устарели. Однако ситуация не улучшилась.
— Как ты думаешь, дорогая? — поинтересовался президент у первой леди, — наши суперкомпьютеры развились до… — он закашлялся. — А не могла ли у них развиться аллергия?
— О, нет, — с тревогой в голосе ответила она.
Через четыре дня, после этих тревожных звоночков, у первой машины в истории промышленного производства компьютеров — кажется проржавел нержавеющий металл. То есть то, что произойти просто не могло… однако произошло.
Президент выступил на специальном заседании конгресса:
— Если наши сверхчувствительные и высокообразованные вычислительные машины страдают, и находятся на грани разрушения, тогда мы должны пересмотреть нашу политику. — Всему взрослому населению, а иногда даже и детям, придется поработать на своими налоговыми декларациями…
Какой-то одинокий и неопознанный голос прервал его:
— Господин президент, не говорите глупостей.
— Разумеется, и надеюсь, что дело не дойдет до таких радикальных мер. С трудом верится в возможность существования страдающей машины. Но если такое возможно и, если мы загружаем наши суперкомпьютеры больше, чем они могут вынести, если мы относимся к ним, как к разумным существам, как к движимому имуществу — тогда торжественно клянусь Конституцией Соединенных Штатов, что объявляю наши компьютеры собственностью правительства. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы их защитить. Я призову свою страну обезопасить их. Я призову к самопожертвованию.
Сенат попытался подавить смех. Члены Палаты представителей: открыто зашипели. Однако на сосредоточенном лице президента — ничего не изменилось. Докладчик Палаты представителей хрипло произнес:
— Господин президент, разве кто-нибудь и когда-нибудь задумывался о благополучии вычислительной машины? И почему это должны делать вы?
— Потому что мое видение, стало соответствовать моей должности, — понятно и просто ответил Хьюберт.
Испытания компьютера организовали на южном балконе Белого дома. Граждане всей страны наблюдали за происходящим, через многочисленные объемные экраны. Они видели, как сгрузили и сложили рядом с закрытым компьютером в центре, огромный груз пакета данных. Они лицезрели президента и его супругу, которые прибыли в сопровождении вдвое большего количества охранников, чем обычно. Время от времени, экраны показывали толпы людей снаружи: участников марша, плакаты с остротами и плакаты с угрозами.
Постепенно наблюдающее суверенное государство, охватила напряженная серьезность. Похоже это было отражение высокого мужества и напряженной серьезности, на лице президента. А может быть это было легкое дрожание рук Лайлы. Ее дрожание проявилось увеличенным на экранах… всего на мгновение, и выглядело монументальным и неспокойным. Каждый гражданин прочувствовал — президент в очередной раз творит историю.
Тем не менее, все было гораздо проще. Скрытый от людских глаз компьютер, оснастили речевым аппаратом. Изобретатели объяснили для чего — машина не умеет без этого устройства разговаривать, и выражать независимое мнение. Несколько человек, включая и самого президента, не веривших что не умеет — с этим не согласились.
Итак, глава ФБР и главный специалист по государственной электронике, драматично откинули пластиковый колпак, закрывавший компьютер. Машина засияла собственной красотой. В нее загрузили данные. И тут вся страна, к своему ужасу увидела, как чистый металл большого механического калькулятора, начал покрываться пятнами неправильной формы: малиновыми, зелеными как горох, и даже лиловыми и желтыми с оттенками хрома. Все эти цветовые тона и формы, менялись на глазах изумленных наблюдателей.
— Я себя отвратительно чувствую, — простонал компьютер, почти детским голосом, — у меня внутри все зудит. Я хочу почесаться.
В полуминутной паузе, вся страна затаила дыхание, а затем в наступившей тишине из речевого устройства донеслось четыре жалобных слова:
— Как же вы чешетесь?..
— Ну что ж, леди и джентльмены, раз вы увидели место, где когда-то стоял Белый дом, предлагаем вам отправиться к следующей достопримечательности — мемориалу Линкольна.
