Выбрать главу

Роберт Силверберг

Зачем?

Проведя на Капелле-ХХII шесть месяцев, мы длинными прыжками отправились на другой край Галактики, где во лбу созвездия Скорпиона горит звезда по имени Дскубба. Восемь планет были осмотрены и классифицированы, собранные материалы подготовлены к передаче на Землю. После этого мы отправились дальше, Брок и я.

Из гиперпространства мы вышли у альфы Павлина, ярчайшей звезды этого созвездия — если смотреть с Земли. Альфа оказалась лишенной планет, если не считать шара в метановой атмосфере, покрытого грязью, на орбите радиусом в миллиард миль. Определив объект исследований как бесперспективный, мы ненадолго задумались.

Среди нас двоих существует разделение труда: Брок координирует процесс, а я занимаюсь деталями, въедливо и дотошно. Ему целое, мне частности. Так работаем вместе уже одиннадцать лет. За спиной у нас семьдесят восемь звезд и сто шестьдесят три планеты. И конца, в общем, не видно.

Пока мы висели в пустой и безвидной серости гиперпространства, Брок предложил:

— Маркаб.

— Альфа Пегаса? Да ну… Этамин.

К сожалению, гамма Дракона не слишком интересовала моего напарника.

— Тогда колесо, — Брок пригладил костлявой рукой ежик волос.

— Хорошо, — кивнул я. — Колесо.

Колесо это наш проводник. Трехмерная карта Галактики, подробная и сверкающая. Когда я тронул переключатель, сорвавшийся со стены лучик света заиграл на звездном диске. Взявшись за рукоятку, Брок раскрутил колесо: два, три, четыре, пять оборотов — стоп. В луче со стены блеснула Альфекка.

— Альфекка, стало быть, — кивнул Брок.

Альфекка. Сделав запись в журнале, я начал вводить координаты для гиперпространственного привода.

— Не смогли прийти к согласию… — Брок нахмурился, — По такому элементарному вопросу, как следующий пункт назначения.

— Хорошо. Разъясняй. Истолковывай. Проливай свет. Какую закономерность ты здесь видишь?

— Несогласие ради несогласия это нездорово, — мрачно объявил Брок. — В конфликте есть творческое начало, но не в таком бессмысленном. Вот что меня тревожит.

— Мы слишком долго мотаемся по Галактике, — предположил я. — Разорвем контракт, уволимся из корпуса исследователей, вернемся на Землю. Будем жить.

— Нет! — поспешно возразил побледневший Брок. — Ни в коем случае.

Из гиперпространства мы вышли вблизи Альфекки, яркой звезды в окружении четырех планет. Брок в это время решат задачи по матанализу, потея при взятии каждого интеграла. Глядя в толстое кварцевое стекло обзорного иллюминатора, я считал планеты.

— Четыре. Раз, два, три, четыре.

Минуту я смотрел на худое лицо Брока, плохо скрывавшее боль и напряжение.

— Выбери какую-нибудь, — потребовал он.

— Я? Зачем?

— Просто выбери.

— Альфекка-два.

— Отлично! Садимся. Не возражаю и не спорю. Слышишь, Хаммонд? Я хочу высадиться на Альфекке-два.

Брок улыбнулся, показав зубы, нехорошо блестя глазами. Впрочем, так и надо. Устраняя первопричину конфликта и смягчая напряжение, Брок поступал правильно. Когда двое живут на корабле одиннадцать лет, иначе нельзя.

Спокойно и тщательно запеленговав Альфекку, я ввел данные в компьютер и запустил программу посадки. Такова стандартная процедура, именно так мы с Броком приземлялись уже сто шестьдесят три раза.

Ожил ионный привод, и мы устремились «вниз». Альфекка поднялась навстречу бледно-зеленой игле корабля, снижавшегося кормой вперед.

Посадка прошла нормально. Я пометил место на карте — крупно написал «164». Мы надели скафандры. Брок замешкался у входа в шлюзовую камеру, разглаживая лиловую ткань скафандра и подтягивая ремни. Губы его нервно подергивались; прозрачный шлем не скрывал ни страха, ни усталости.

— Ты скверно выглядишь, — сказал я. — Может, не будем торопиться с прогулкой?

— А может, сразу вернемся на Землю? — горько возразил Брок. — Жить в муравейнике, дышать серыми помоями? Нетуж, пошли.

Он нажал на кнопку, и дверь шлюза откатилась в сторону.

В шлюзовой камере, а потом в лифте Брок упорно молчал, отводя глаза. Жаль, что я лишен его дара улавливать закономерности: наверняка ему было плохо уже давно и неспроста.

Но я не находил для этого никаких причин, хотя за одиннадцать лет должен бы изучить Брока, как самого себя или лучше. Однако я ничего не понимал. Вслед за Броком я спрыгнул на грунт.

Начался исследовательский этап сто шестьдесят четвертой экспедиции.

Тускло-оранжевая равнина простиралась до самого горизонта. На сухой каменистой почве росли редкие деревья с голыми стволами и синеватой корой; по земле стлались зеленые узловатые лианы.