На каком-то этапе разговора он начал свой долгий, очень откровенный и очень горький монолог.
В июне сорок первого сдал последний экзамен в школе. Молодость полна планов. Хотя осуществление их было для него очень проблематично, так как папа, директор школы, и мама-учительница еще с 1939 года отбывали срок в лагере, где-то в Сибири. А может, уже и не отбывали. Он так ничего и не узнал о них. Практически безграмотные бабушка с дедушкой и тетя с дядей безропотно растили его. Что ожидало впереди сына врагов народа? Сегодня мы все уже знаем. Но это сегодня. И то не все. То есть, почти ничего. А тогда, во второй половине июня, началась паника. Всех забирали на фронт. Всех – это мужчин, начиная с 18 лет. Заур – красивый, высокий 17-летний мальчик, обманув всех, кого только можно было обмануть, покинул с мужчинами городок. А может, те, кого он обманывал, не возражали быть обманутыми? Он молодой кавказский мужчина уехал защищать Родину, уехал навсегда. Он считал, что обязан защитить свое государство, руководители которого, ничего не объясняя, оставили его сиротой. Зачем?
17-летний кавказский мальчик Заур Мамедов не знал, что первая задача государства – защищать граждан. Он шел защищать это государство, хотя уже тогда было понятно, что оно перед ним не имело никаких обязательств. Вряд ли понимал: за что шел воевать. За свободу, демократию, равенство, сытость, перспективы? Да он и слов таких не знал. Не имел представления о содержании каждого из них. Не знал, как, впрочем, почти все, что война не только не решает накопившиеся проблемы, но создает еще большее количество проблем.
Это был общенародный патриотический порыв. И он ему поддался. Это дело мужской чести? Это его долг перед страной? А какой долг был у страны перед ним? Перед всем народом? В чем он выражался? Как государство покаялось потом, как объяснило свою вину перед изнасилованными девочками, растерзанными детьми, убитыми стариками, преданными партизанами? Ни до войны, ни после так никто и не узнал, как должно быть устроено справедливое общество, ответственное перед жителями страны. И как жители должны относиться к тем, кто олицетворяет государство.
Если бы не бабушка с дедушкой, у Заура была прямая дорога в детский дом для детей врагов народа, после которого ни о каком образовании не могло быть и речи. А ведь любовь к рисованию у него проявлялась с детства.
Ко дню нашего знакомства он – такой красавец, умница, интеллигент был абсолютно одинок. Мама с папой не вернулись. Все попытки узнать об их судьбе хоть что-нибудь сводились к бесполезным отпискам или оставались без ответа. Их даже не реабилитировали. Во всяком случае, нигде в архивах не было такой маленькой, серенькой, скромненькой бумажечки о чете Мамедовых.
Немцы вроде бы Кавказ не оккупировали, но в конце войны оказалось, что бабушка с дедушкой и тетя с дядей то ли погибли, то ли умерли от голода. За что?
Я не помню всех подробностей, как он попал в плен, как бежал, как оказался на территории Франции и как попал в дом врача в провинциальном французском городке. Все это Заур рассказал нам в первый же вечер в кафе “Баррикады” на Невском.
У врача была дочь. А дальше – все, как должно было быть. Молоденькая француженка и красивый кавказский мальчик. Они поженились, они обвенчались. Не знаю, как могла католичка обвенчаться с мусульманином. Но Заур не раз говорил, что они обвенчаны. А может, он был христианином?
Родились две девочки. Закончилась война. Хотелось побывать дома. Узнать о маме с папой, о бабушке с дедушкой. Показать жене свою страну. Но на границе Западного и Восточного Берлина его силой оторвали от родных девочек. Они – на Запад, он – на Восток.
К моменту нашей встречи он ничего не знал о них. За это время закончил Ленинградский строительный институт, стал архитектором. И оставался один. Далеко-далеко во Франции жила жена с дочками. А он – в стране-победительнице. Он жил в стране, которая гордилась своей победой, и которая, к сожалению, сделала из нее только один вывод: ничего не забылось, и ничему не научились.
Но что эта победа дала ему и таким как он? Ведь тысячи советских солдат оставили, совсем не по своей вине, в Европе любимых женщин и детей. ЗАЧЕМ? По чьей воле они всю жизнь, до конца своих дней, несли в душе неосуществимую надежду на встречу с теми, кого так любили. Потому что первые чувства, первая женщина, первая жена, первый ребенок – это самое важное, самое главное, самое незабываемое. Война забрала у них это. ЗАЧЕМ?
Кому от этих разлук стало лучше? Наверно, каждый из них еще долгие годы задавал себе простой вопрос: долго ли еще на Земле будут несправедливость, ненависть, алчность и зависть? Но ответ на него короток и жесток – всегда.