По сути, как видим, и те и другие утверждают одно и то же -- только «деспотисты» с презрением, а «новые учителя» с гордостью. Проблема, однако, в другом: приняв логику этого странного альянса русских националистов с западными (и отечественными) «деспотистами», мы просто перестаем понимать, что действительно происходило в истории России.
Непонятно становится, например, почему киевские князья XI-XIII веков, хотя и приняли православие от Византии, нисколько тем не менее не сомневались в своей принадлежности к Christendom. Или почему родоначальник русской государственности Иван III Великий столь же решительно отверг евразийский путь «поганых» и встал в XV веке после свержения ига на европейский путь, избранный его киевскими предшественниками. Или почему выращенное им поколение реформаторов России оказалось способно осуществить монументальную реформу 1550-х, заменившую феодальные «кормления» вполне европейским местным самоуправлением и судом присяжных, а вовсе не патерналистской чиновной иерархией.
Я не говорю уже о том, что твердыми приверженцами этого пути оказались в XVIII веке Петр и Екатерина, даже провозгласившая в официальном документе, что «Россия есть держава Европейская». Того же пути придерживались в первой четверти XIX века Александр I и выросшее при нем декабристское поколение, включая такие культовые в русской истории фигуры, как Пушкин, Лермонтов, Чаадаев или Грибоедов.
Непонятно было бы также, почему, пусть и непоследовательно, но встали на тот же европейский путь в третьей четверти XIX века Александр II и в начале XX Сергей Витте и Павел Милюков. В конце концов непонятно было бы даже почему все три самых выдающихся лидера Росии, удостоенные потомством титула «Великий», предпочли именно путь в Европу. Как все это вяжется с идеями нечаянного дуэта «новых учителей» и «деспотистов»?
Это правда, что во второй половине XVI века, вопреки всему предшествующему опыту, выбрала история-странница при Иване IV «особый путь России». Верно и то, что повторила она эти «особняческие» попытки отгородиться от Европы во второй четверти XIX века при Николае и снова во второй четверти XX при Сталине. Но ведь и то правда, что за каждую из этих попыток заплатила страна крестьянским рабством, великой Смутой и «духовным оцепенением».
Но даже независимо от этой страшной цены, что же еще могут означать все эти драматические изменения культурно-политической ориентации страны, если не правоту Лотмана? Выходит, роковые перекрестки в прошлом России действительно были. И истории-страннице действительно приходилось выбирать между принадлежностью к Европе и культурной деградацией «особого пути». Фигурально говоря, между круглой землей и четырехугольной. Так во всяком случае выглядит дело с точки зрения долгой ретроспективы.
ОТСТУПЛЕНИЕ В СОВРЕМЕННОСТЬ
Но если Лотман прав, то большая часть того, о чем спорили – и спорят – русские историки, оказывается вдруг совершенно неважной, попросту не относится к делу. Ни классовая борьба, на решающей роли которой настаивала советская историография, ни приоритет государства в России, который обосновывала историография дореволюционная, не объяснят нам, каким может быть выбор истории странницы в XXI веке. И еще меньше, можно ли предотвратить новое «выпадение» страны из Европы. И если можно, то как? Георгий Петрович Федотов понял это бессилие историографии прошлых столетий еще в 1930-е, когда писал, что «национальный канон, установленный в XIX веке, явно себя исчерпал. Его эвристическая и конструктивная ценность ничтожны. Он давно уже звучит фальшью». (8)
Очевидная фальшь эта нисколько, однако, не мешает сегодняшним эпигонам «новых учителей» столь же агрессивно пропагандировать новое «выпадение» России из Европы, как и их московитские прешественники. Больше того, так много развелось их нынче в Москве, этих доморощенных неоконсерваторов, красноречивых и темпераментных защитников патерналистской «русской цивилизации» и империи, что становится страшновато порою. Еще страшнее, однако, набирающая силу популярность их пропаганды среди значительной части сегодняшней политической элиты. Скажу о ней словами Наталии Нарочницкой, ведущего идеолога партии «Родина».