ЛИБЕРАЛИЗМ КАК ВЫХОД ИЗ ТУПИКА
Необратимое изменение ситуации России в мире – это главное, как мы видели,что отказываются признать эпигоны. Россия, однако, не первая – и, боюсь, не последняя – с кем такое случилось. В конце концов и Турция, и Франция, и Германия тоже были в свое время грозными и гордыми империями. И каждая из них точно так же, как и Россия, побывала на сверхдержавном Олимпе.
Напомню лишь о судьбе Турции, в прошлом Блистательной Порты, как она себя величала. Завоевав в первой половине XV века Балканы, она стала евразийской империей, к середине века сокрушила Византию, а к началу XVI угрожала жизненным центрам Европы. И Мартин Лютер предупреждал её, что неминуемо станет она добычей турецких завоевателей, если не пройдет через духовное возрождение Реформации. Еще в XIX веке титул османского «царя царей» был длиннее титула русского императора и Блистательная Порта не уступала по территории тогдашней России.
И что же? Чем вся эта ужасная слава закончилась – и для Турции, и для её будущих коллег по сверхдержавному клубу? Нет, не только полным и окончательным распадом их империй, но и страшным национальным унижением. Франция была трижды оккупирована иностранными армиями, Германия – дважды, а Турция вообще едва удержала свою этническую территорию. Это, впрочем, известно всем, кроме, похоже, наших эпигонов. Важно другое. Важно, что выходили все эти бывшие олимпийцы из исторического тупика, куда повергла их сверхдержавная гордыня, одним и тем же способом – признав необратимость её крушения и помирившись друг с другом в рамках либерального Европейского Союза.
Иначе говоря, как раз ненавистный эпигонам либерализм помог им не только выкарабкаться из тупика, но и обрести новое достоинство в качестве великих держав Европы. Верно,что Турции с её евразийской традицией понадобилось для этого больше времени, чем её западным соседям. Но то, что происходит в ней на наших глазах, свидетельствует, что исключением из правила не станет и она. Короче, другого способа пережить крушение сверхдержавности, кроме либерализации, история просто не знает. Здесь – трудная, но единственная дорога к выживанию национальной государственности бывших империй. Любой другой путь ведет обратно в тупик.
Так почему же не желает становиться на эту спасительную для неё дорогу политическая элита России? Почему видит она в либерализации страны угрозу, а не выход из тупика? Почему, подстегиваемая эпигонами с их имперской мономанией, тоскует она по реваншу? Согласитесь, что не решив эту загадку, мы не сможем ответить на вопрос, что ждет Россию в будущем.
Собственно, решению её и посвящена моя трилогия. Сведя, однако, подробный анализ к двум фразам, решение это я сформулировал бы так: антиевропейская революция в умах при Николае I сделала националистическую мономанию российской элиты необратимой и в конечном счете привела страну ко всем несчастьям, которые пришлось ей пережить в ХХ веке. Удайся сегодня эпигонам аналогичный «переворот в национальной мысли», Россию неминуемо ждет новый исторический тупик. И неотъемлемая от него культурная деградация, если не распад страны в XXI веке.
При таком раскладе центральный вопрос российского будущего, похоже, выглядит таким образом: есть ли сегодня у либералов в России шансы совершить то, чего не смогли сделать их предшественники полтора столетия назад? Я имею в виду – сорвать готовящийся «переворот в национальной мысли», идейно обезоружив тем самым опричную элиту и лишив её поддержки страны? Ответ, основанный на анализе прошлого российской государственности, должен быть по необходимости осторожным: при определенных обстоятельствах такие шансы есть. Больше того, шансы эти не зависят ни от политических флуктуаций режима, ни от поведения опричной элиты, ни от пропаганды эпигонов – только от самих либералов. Я вижу три таких обстоятельства.
Первое. Шансы есть, если либералы вовремя поймут, что главный фронт их борьбы проходит сегодня не там, где они безнадежно слабы, но там, где они неизмеримо сильнее неоконсерваторов. Другими словами, не в области политики, а в области культуры.
Политически в сегодняшней ситуации важно на самом деле лишь одно: концентрация всей власти в стране в руках президента делает будущее России непредсказуемым. Просто потому, что президент живой человек, а с человеком всё может случиться. В самом деле, кто возьмет на себя смелость предсказать, что будет с Россией и с её нынешним курсом в мировой политике, если, пронеси Господи, что-то и впрямь случится с Путиным? Невозможность ответить на этот вопрос делает его внутреннюю политику, приведшую к такому положению дел, заботой мирового сообщества, которому, хочет оно этого или не хочет, придется с этим разбираться. Тем более, что внутри России повлиять на это никто, кроме разве террористов Шамиля Басаева, все равно не может. И уж меньше всего либералы. С другой стороны, вспомним уроки Чаадаева, стать необратимыми могут эти изменения режима лишь в случае, если эпигонам удастся их «переворот в национальной мысли».