Как бы то ни было, победа славянофильства в 1850-е лишь первый аспект нашей загадки. Второй ее аспект требует объяснить, почему Официальная народность, эпоху которой известный историк Александр Пресняков окрестил золотым веком русского национализма и которая утвердилась при Николае I, как многим казалось навеки, вдруг так бесследно, исчезла после его смерти. А ведь эта уваровская триада и впрямь была в 1840-е сильна. Даже первостепенные умы и таланты испытали на себе ее силу. Николай Васильевич Гоголь, например, так никогда от нее и не осободился. И долгое время был ее пленником Федор Иванович Тютчев. А вот вам исповедь Николая Надеждина, одного из самых просвещенных редакторов, в Телескопе которого напечатаны были и «Литературные мечтания» Белинского и знаменитое Философическое письмо Чаадаева: «У нас одне вечная неизменная стихия – царь! Одно начало народной жизни – святая любовь к царю! Наша история была доселе великою поэмою, в которой один герой, одно действующее лицо. Вот отличительный самобытный характер нашего прошедшего. Он показывает нам и наше будущее великое назначение». Красноречиво, не правда ли?..
И вдруг этой «поэмы» не стало. И Константин Аксаков, славянофил, заклеймил «бессовестную лесть,обращающую почтение к царю в идолопоклонство». Согласитесь, что покуда мы не объясним это катастрофическое крушение триады, «идеи-гегемона» николаевской Росии, невозможно двинутся дальше. Попробуем объяснить. Тем более, что объяснение это неожиданно оказывается более, чем актуальным.
ТРИАДА
Со школьных лет помню, с каким презрением говорил об уваровской триаде учитель истории. В университете я убедился,что так и принято было о ней думать а академической среде – даже в советское время. Представьте себе мое изумление, когда попался мне недавно своего рода краткий курс «национал-патриотической» мысли С.В.Лебедева, где автор с некоторым даже восхищением пишет: «Не случайно эта триада и в наши дни является одним из самых распространенных девизов русских правых. Для современных патриотов характерно стремление вообще всю русскую культуру свести к этим трем словам.Так, по словам известного скульптора В.Клыкова, Русская идея – это Православие, Самодержавие, Народность».
К сожалению, С.В Лебедев не пояснил, означает ли это, что «современные патриоты» (книга издана в 2007-м) ратуют также за реставрацию крестьянского рабства, за которое горой стоял автор дорогой их сердцам триады. Вот что писал об этом Уваров: «Вопрос о крепостном праве тесно связан с вопросом о самодержавии, это две параллельные силы, которые развивались вместе. У того и другого одно историческое начало, законность их одинакова. Это дерево пустило далеко корень, оно осеняет и церковь и престол». Не оставил Уваров сомнений и в том, что имелось в виду в триаде под русской народностью: «Народность наша состоит в беспредельной преданности и повиновении самодержавию». Иными словами, опять- таки в рабстве? «Современные патриоты» даже не попытались усомниться в откровениях автора своего «девиза».
Остается предположить, что рабство их совсем не смущает. Но во имя чего тогда готовы они отречься от свободы своего народа?.
«ЯЗЫЧЕСКОЕ ОСОБНЯЧЕСТВО»
Вот что еще, кроме тотальной несвободы, содержалось, как объяснил нам тот же академик А.Е. Пресняков, в триаде: «Россия и Европа сознательно противопоствлялись друг другу как два различных культурно-исторических мира принципиально разных по основам их политического, религиозного, национального быта и характера». Это было отречение как от европейского просвещения, так и от вселенского христианства. Потому-то и назвал ее Владимир Соловьев московитской верой, «языческим особнячеством».
Выходит, открывается ларчик просто: «современные патриоты», как и их предшственники времен триады, готовы быть рабами в своем отечестве лишь бы отделиться от греховного западного мира. Они отказываются, говоря словами самого откровенного из их апостолов Александра Дугина, жить «в мире апостасии, в мире отступничества, в мире наступающего антихриста». Удивительно ли, что для слишком многих просвещенных людей в послепетровской России XIX века выглядело это немыслимым анахронизмом, гибелью просвещения, антипетровским переворотом в национальной мысли? X
Вот свидетельство цензора и академика Александра Никитенко: «Видно по всему, что дело Петра Великого имеет и теперь врагов не меньше,чем во времена стрелецких бунтов. Только прежде они не смели выползать из своих темных нор. Теперь же все подземные болотные гады выползли из своих нор, услышав, что просвещение застывает, цепенеет, разлагается». Не менее резок был знаменитый историк Сергей Соловьев: «Начиная с Петра и до Николая просвещение всегда было целью правительства. По воцарении Николая просвещение перестало быть заслугою, стало преступлением в глазах правительства».