Что было, впрочем, несправедливо. Во-первых, он не делал секрета из своей принадлежности к “партии мира” и толкали его на войну именно они, славянофилы. А во-вторых, император ведь тоже не обрадовался такому исходу. Все предприятие не имело смысла.
Зачем, собственно, нужна была России эта война? Если исключить полубезумные и совершенно безосновательные грезы славянофилов о Всеславянском союзе и еще более эфемерные надежды Достоевского на “спасение европейского человечества” посредством русского господства в Константинополе, то и вправду – зачем? Пожалуй, один лишь В.Соловьев задумывался тогда над этим основополагающим вопросом: “Но самое важное было бы узнать, с чем, во имя чего можем мы вступить в Константинополь? Что можем мы принести туда, кроме языческой идеи абсолютного государства, принципов цезарепапизма, заимствованных нами у греков и уже погубивших Византию? Нет, не этой России, изменившей лучшим своим воспоминаниям, России, одержимой слепым национализмом и необузданным обскурантизмом, не ей овладеть когда-либо Вторым Римом” (2, с.358).
Разумеется, за всей славянофильской декламацией могли в принципе стоять и вполне прагматические соображения. Например, о Балканах как о потенциальном рынке для российской индустрии. Или геополитические имперские намерения контролировать Босфор. Могли стоять, но ведь не стояли же. Немыслимо даже представить себе, чтобы тогдашние купеческие тузы оказались сильнее “партии мира”, возглавляемой самим царем. А что до контроля над проливами, то ведь, как мы помним, у России и флота в ту пору не было. Куда уж ей с ее пятью вооруженными коммерческими пароходами против 20 турецких броненосных судов, не говоря уже о самом могущественном тогда английском флоте, который тоже стоял на причале у Константинополя...
Просто нет другого объяснения причин этой злополучной войны, кроме очередного приступа имперской болезни, искусно разожженной Бисмарком с помощью славянофилов. При предрасположенности России к этой болезни – и при постоянном отныне присутствии в ней мощного националистического движения, намного превосходящего разрозненные либерально-патриотические силы, – она была еще вдобавок открыта для манипуляций извне. В 1870-е годы в роли манипулятора выступил Бисмарк. В 1910-е аналогичную роль сыграли западные союзники, втянувшие Россию в ненужную и гибельную для нее мировую войну.
Конечно, заплатили они за это дорогую цену, сделав практически неизбежными и “красный перепуг” после 1917, и вторую мировую бойню, и холодную войну, растянувшуюся на полстолетия. Но когда же способны были политики смотреть дальше сиюминутного расчета? Мы знаем, что даже такой политический гроссмейстер, как Бисмарк, искусно манипулировавший Европой на протяжении десятилетий, кончил все-таки тем, что обрек собственную страну на “национальное самоуничтожение”.
1. “Московский сборник”, 1887, с.81.
2. Соловьев В.С. Собр. соч. СПб., 1902-1907, т.5.
3. История России в XIX веке. М., 1907.
4. Цит. по: Трубецкой С.Н. Противоречия нашей культуры. – “Вестник Европы”, 1894, № 3 8, с.510.
5. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1871, с.426.
6. “Вестник Европы”, 1885, № 12, с.909.
7. Аксаков И.С. Собр. соч. М., 1886-1887, т.1, с.5.
8. История XIX века. М., 1938, т.6.
Source URL: http://www.politstudies.ru/universum/dossier/03/yanov-polis1.htm
* * *
Sent on Wed, Mar 12th, 2014, via SendToReader