— Я так сегодня хорошо отдохнул, что хочется где-нибудь прилечь, чтобы отдохнуть, — все вокруг дружно рассмеялись.
— Ты же весь день отдыхал, — сказал Антон.
— Наверно, мало, потому и хочется еще.
— Вот же неугомонный старик. Отдыхал целый день, а ему еще и мало.
— Такая у меня натура, — рассмеялся старик.
— Зуре — позвал Антон, — пойдем, проводим дедушку в его комнату, все равно до ужина еще целый час, пусть поваляется еще, раз он так устал.
Зуре подхватила дедушку под руку, повела его наверх. Антон шел за ними. Подойдя к своей комнате, Кари, хотел открыть дверь, но внучка потянула его дальше, сказав:
— Дедушка, здесь будет ремонт, а ты будешь жить в другой комнате.
— Ну, хорошо. Пойдем в другую, — согласился Кари, насторожившись при слове «жить».
Подойдя к другой комнате и открыв дверь, старик оказался в помещении гораздо большем, чем та комната, где он часто ночевал. Но поразил его не только размер комнаты, а то, что вся комната, аккуратно заставлена его домашней мебелью и вещами. Старик вопросительно посмотрел на Антона, потом на внучку. Зуре улыбнулась, отвернувшись в сторону. Старик снова посмотрел на Антона.
— Ты все это подстроил, старый буйвол? — кинулся он в бой.
— Ну да. Я же тебе слово дал. Ну, помнишь, еще перед свадьбой наших детей?
— И ты специально заманил меня на тот берег?
— Да, специально, чтобы дети могли спокойно перевезти твои вещи.
— А почему мне ничего не сказал?
— Тебе только скажи, ты бы сразу заупрямился как безрогий олень.
— Конечно, заупрямился бы.
— Вот поэтому тебе ничего и не сказали.
— Ну ладно, я еще на тебе отыграюсь, — пригрозил Кари с лукавой улыбкой в глазах.
— Будет возможность, конечно, отыграешься. А пока иди, отдыхай, и не забудь, что через час ужин. Вся семья будет тебя ждать, смотри не опаздывай.
Антон и Зуре вышли в коридор, оставив бурчащего себе под нос старика одного. Отойдя от двери, Антон сказал снохе:
— Зуре, что-то мне кажется, что дедушка не совсем доволен нашим сюрпризом?
— Ну что вы, отец. Он очень доволен. Все это напускная бравада, не обращайте внимание. Я ведь его характер знаю хорошо, лучше чем кто-либо. Дедушка очень стеснительный и сентиментальный человек. И знаете, если бы мы сейчас заглянули в его комнату, то увидели бы, что он сидит там и плачет.
— Тогда, может, мне нужно зайти и извиниться перед ним?
— Нет, не надо. Он просто будет плакать от радости, и не только за себя, нет, большей частью, за меня. Ведь он меня любит больше жизни. И, кроме того, у него никого больше нет кроме меня и вас.
— Ну хорошо. Пусть он побудет один, а мы спустимся вниз к остальным.
Через час вся семья собралась за столом, включая и дедушку Кари. Он встал и обратился к Антону:
— Антон, я от всей души хочу поблагодарить тебя, и в твоем лице, всю твою семью за все то, что вы делаете для меня и моей внучки.
Видя, как тяжело дается старику эта речь, Антон перебил его, сказав:
— Друг мой, давай не будем сейчас об этом. Мы ведь любим друг друга, и нам всем от этого только польза. А все что не делается, все к лучшему. Поэтому сделаем вид, что ничего не случилось.
Все хором закричали «Да».
— Тогда давайте ужинать.
— Но я, все равно тебе отомщу, — уже шутливо сказал старик, все дружно рассмеялись.
Так в нашей семье появился еще один член семьи.
Мысли Антона прервал шум шагов. Он посмотрел на дверь, в комнату вошел Кари, за ним Зуре и Лола.
— Привет, мой друг. Ты еще жив?
— Не дождешься, старый плут. Я еще и тебя переживу.
— Ну, если такой оптимизм, значит, идешь на поправку.
— А ты как думал?
— Ладно-ладно, не хорохорься. Давай лучше я тебя осмотрю. Ну-ка, девушки, брысь отсюда.
Девушки вышли из комнаты. Старик сбросил с Антона плед и начал ощупывать все тело, начиная с головы и заканчивая ступнями ног.
— Все даже очень хорошо, — сказал Кари, — кости срастаются, а мясо нагуляешь, когда встанешь.
— Неужели все так плохо?
— Нет-нет, друг мой, все прекрасно.
— Тогда почему у тебя такой озабоченный вид, будто ты меня хоронить собрался, а сам не знаешь где?
— Ну, ты тоже скажешь. Хоронить! И как только твой поганый язык посмел произнести такое?
— А что же я мог подумать, глядя на твою кислую физиономию?
— Да нет, что ты. Просто я подумал, что пришло время и мне над тобой поиздеваться, пока ты лежишь здесь беспомощный.
— Ах, вот значит как?!
— Да, так. А ты что, против?
— Конечно, против!!!
— А кто тебя спрашивать будет? Ты меня в свое время разве спрашивал?