— А что с ней было не так? — спросил Антон.
— Да все было не так, — огорченно сказал старик. — С этого все и началось. Мы ведь тебя потом чуть не похоронили.
— Как, чуть не похоронили? Я что умер, а потом возродился вновь что ли?
— Да так и было. Я даже сам поверил в твою смерть, не говоря уже о других.
— Но что же случилось со мной?
— Когда я осмотрел твою грудь, то увидел, что не только сломаны ребра, но крестец самой грудной клетки так же сломан и впал внутрь груди. Ты сам понимаешь, чем это грозило тебе. Не выдержав удара, крестец сломался и придавил край легких и слегка повредил их. Я заметил у тебя на губах немного крови смешанной с пеной. А это, как ты знаешь, первый признак ранения легкого. К тому же у тебя было затруднено дыхание. Нужно было что-то быстро делать, потому что в таком положении ты был уже не жилец. Тогда мы приготовили два куска толстой коры того дерева, об которое ты ударился. Эти куски коры точно повторили изгиб твоего тела. Приладив их с двух сторон, у нас получилось что-то вроде корсета, и по моему сигналу мы с моим помощником одновременно нажали с двух сторон на бока, ты, конечно, скорее всего, получил еще какие-то повреждения от сломанных ребер, но все-таки грудная клетка приподнялась и приняла правильные очертания. После таких процедур, которые с натяжкой можно назвать хирургическими, ты еще сильнее застонал, затем глубоко вздохнул и тихо выдохнул. Весь ты как-то обмяк, голова повернулась в сторону, ты перестал дышать. Припав ухом к твоей груди, я долго прислушивался, но ударов сердца не услышал. Мы тогда решили, что ты умер.
— А как же я оказался живой?
— Ну, это совсем другая история. Может ее расскажет Лола?
Лола покраснела, закачала головой и смущенно отвернулась. Зуре обняла свою юную золовку, прижала ее голову к своей груди, чтобы та могла скрыть свое смущение.
Дедушка хотел сказать что-то еще, но, встретив суровый взгляд внучки, споткнулся на полуслове. Отвернувшись от них, он спросил:
— Тебе все рассказывать?
— А ты думаешь, что я удовлетворюсь только половиной?
— Ну, как знаешь, я не хотел тебя расстраивать, ты еще не достаточно окреп для таких разговоров.
— Ты не заговаривай мне зубы. Я ведь болен телом, а не душой.
— Как прикажешь, мой друг.
— Вот и не томи, а продолжай.
Посидев в задумчивости несколько секунд, старик нехотя стал продолжать.
— Несли тебя от самого леса на руках, ведь во всей округе ты пользуешься огромным уважением, и люди решили в знак уважения отдать последние почести умершему. Мы же считали тебя погибшим. Чтобы не трясти тебя на телеге, решили нести носилки на руках. Когда мы дошли до твоего дома и вошли во двор, первой встретили твою старшую сноху Роше.
Увидев такую похоронную процессию, она издала жуткий крик. Я такого за всю свою жизнь не слышал. На ее крик стали сбегаться все обитатели дома. Мужчины задавали какие-то вопросы, а женщины плакали и причитали. Ты можешь представить, что стало твориться во дворе.
— Не знаю, не могу представить. Я ведь не мог видеть свои похороны.
— Да ты еще и шутишь? — воскликнул Кари.
— А что мне остается делать в таком положении, — ответил ему Антон.
— А вот нам тогда было не до шуток, — с укоризной заметил старик.
— Извини меня, друг, хотел тебя подбодрить, а получилось как-то неудачно. Еще раз извини меня.
— Ладно, чего уж тут, — проворчал, тронутый вниманием, Кари.
— Продолжай, — попросил Антон.
— Когда через какое-то время страсти немножко улеглись, стали советоваться, когда, где и как хоронить. Но не тут-то было. Услышав это твоя Лола устроила нам истерику с криками и кулаками. Она, как раненая тигрица, защищающая свое потомство, бросилась на нас, уверяя всех, что ее отец жив и умереть не может. Что она не позволит его хоронить, а сама станет лечить, и никому не позволит близко подойти к тебе. Видя такое яростное сопротивление и боясь потерять не только мужа, но и дочь, Юна приняла решение отнести тебя в эту комнату, положить на кровать, а к похоронам готовиться через три дня, дав, таким образом, дочери время успокоиться и осознать безысходность ее поведения, и принять как должное, что отца больше нет.