Рыжий солнечный диск медленно скатывался к верхушкам вододендронов. В зарослях хрипло орали иаранги и кувыльницы. Бабушка подумал, что еще час – и пора будет вести Верзилу на ринг. Он довольно прищурился и пошевелил занемевшими в тяжелых ботинках пальцами ног. Надо будет купить легкие плетенки из коры свистопляски, как у всех тут. Подумать только, если бы не ошибка пилота, эта дивная планета так и осталась бы неоткрытой. И он, Кунни Бабушка, потел бы сейчас в душном полицейском участке, а не наслаждался бы благородным напитком в обществе джентльмена.
– За случайности!
Он поднял стакан и сделал мощный глоток.
– Э-э, да вы уже хороши, – усмехнулся Док. – А ведь нам еще волочить в деревню проклятого страуса. Поумерьте прыть, сержант.
Бабушка благодушно осклабился и пренебрежительно махнул рукой.
– Отволочем, никуда он не денется. Нам страусы… ик… не впервой. Что нам страусы? Я знаете каких бронтозавров в участок таскал, ой-ой-ой…
Справа пронзительно запищало: это Пульхерия разгрыз-таки свою игрушку. От неожиданности сержант подпрыгнул, и остаток виски выплеснулся ему на штаны.
(Спустя три часа.)
– Эх, если бы он ударил левой снизу вверх! Как думаете, Док? Снизу вверх, раз – брюхо распорото, а потом добить Счастливчика клювом.
– Вы так ловко об этом рассуждаете, Кунни, что вам самому бы следовало очутиться на ринге. Уж там бы вы себя показали.
Док говорил несколько раздраженно, во-первых, потому, что проиграл двадцать шершней, и, во-вторых, потому, что волочить дохлого торга вверх по склону довольно утомительно. Бабушка, вцепившийся во вторую страусиную ногу, пропыхтел:
– Я же говорил вам – выставляйте Суслика. Суслик бы мог…
– Ничего бы он не мог. Суслика еще натаскивать и натаскивать. Уф, все, умираю. Давайте передохнем.
Док бросил страуса и уселся на вывернутый ствол араукории. Вытащил пачку сигарет и жадно затянулся. Сержант устроился рядом, прикурил и неожиданно спросил:
– А зачем мы это делаем?
– Что «это»?
– Ну, в смысле, зачем мы тащим страуса к вам домой? Ведь он все равно уже дохлый.
Эта мысль настолько поразила Дока, что он подавился дымом и закашлялся. Пока он перхал, а услужливый Бабушка колотил его по спине, из темноты вынырнул Душка Роджер. В руках у него была бутылка с текилой, а глаза горели негасимым азартом.
– Что, надрал вас староста? – весело проорал он, размахивая бутылкой. – А вот будете в следующий раз прислушиваться к советам опытных людей…
– Это ты-то опытный? – презрительно ухмыльнулся Бабушка. – Что же ты на Верзилу поставил и все продул?
– Я хотел вас поддержать, – невозмутимо ответил Душка, – подпереть дружеским плечом в трудную минуту, чтобы вы совсем уж не скисли. Так, а это у нас что?
Он мутно уставился на окровавленную страусиную тушу. К ней уже сползались шустрые землемерки.
– Э, нет, так дело не пойдет. Бедная птичка сражалась за вас, отдала, можно сказать, жизнь, а вы ее всю в пыли изваляли.
Он подошел к торгу, уселся перед ним на корточки и поднял бессильно свесившуюся страусиную голову.
– Спи спокойно, друг! Мы тебя не оставим…
Тут его, похоже, осенило. Он радостно икнул и предложил:
– А давайте устроим Верзиле погребение! Роскошные похороны, цветы, я даже речь толкну…
– Шли бы вы на радар, Роджер, – посоветовал Док. – Там вас, наверное, заждались.
– Гоните, – горько простенал Душка, – друга своего гоните, соотечественника. Одна ты, птица…
Он обнял страуса за шею и зашептал что-то невнятное. Бабушке стало его жаль. Совсем человек пропадает от алкоголя.
– Нет, ну в самом деле, Док, надо что-то делать с трупом. Не понесете же вы его Ольге?
Док печально покачал головой.
– Не понесу. Она меня не простит. Глупый страус был ее любимцем…
– Так что же будем делать? Может, бросим его в кусты?
– Его можно зажарить, – меланхолически заметил Док. – Нижние конечности торгов, или Struthio afornis cumoescence, весьма калорийны и на Арфе считаются деликатесом. Они содержат так называемый синаптотагмин [2]…
– А-а, пропадай моя телега! – неожиданно возопил Душка и вырвал откуда-то из-за пояса здоровенный мачете.
Прежде чем Бабушка успел обездвижить спятившего приятеля, тот точным движением обрушил мачете на тушу и отсек страусу левую ногу. Трофей Душка с усилием воздел над головой и торжествующе закричал, как первобытный человек, заваливший мамонта.
– Что ж, ничего не остается, – все так же меланхолично сказал Док. – Придется жарить. Если вам не трудно, Бабушка, сбегайте в деревню за вином. Будем готовить асадо. А какое же асадо без вина?
2
Синаптотагмин (synaptotagmin) – трансмембранный кальций связывающий белок, участвующий во внутриклеточном транспорте мембран.