- Будешь хорошей девочкой, будет небольно, - шикает, толкая вглубь раздевалки, а я всё пытаяюсь придумать выход, но мысли разбегаются, как крысы с тонущего корабля.
После очередного толчка падаю на лавочку для переодевания, а Стас тут же оказывается сверху. Тут я и решаюсь предпринять хоть что-то, чтобы сбежать, поэтому бью его локтём в челюсть. Его голова откидывается назад, я сбрасываю его с себя и уже встаю с лавки, как вдруг мою ногу дёргает в сторону и я валюсь на пол, ударяясь опять-таки левой частью лица о пол.
- Сука, - удар по телу, потом по лицу, потом снова в живот. Я начинаю кашлять.
Пытаюсь отдышаться, но совершенно ничего не выходит. Я не могу сопротивляться, когда тренер снова наваливается на меня сверху, но вдруг слышу какой-то посторонний еле-различимый шум, который сразу же стихает. Я даже не уверена, был ли он на самом деле. Тем временем моя толстовка расстёгнута, майка задрана, а его губы целуют кожу выше лифчика. Пытаюсь взбрыкнуть ногами, за что получаю болезненный укус. Снова какой-то звук, но меня больше волнуют мои штаны, которые с меня пытается стянуть Стас, у него не очень выходит из-за чего он злиться.
Ну, сейчас или никогда. Быстро поднимаю колено и ударяю прямо в цель, потом со всей дури луплю в висок, а потом локтём в лицо и только после этого несусь к двери. Дёргаю ручку, но она не поддаётся. Ключ под шкафом!
Опускаюсь на колени, нервно начинаю шарить рукой под шкафом, но почти безрезультатно.
А потом в двери поворачивается ключ и она расскрывается. На пороге стоит друг Стаса, Макс и удивлённо смотрит на меня. Я же подрываюсь со скоростью пантеры и, немного задевая Макса, несусь в раздевалку за вещами. Плевать на мокрые волосы и на то, как я выгляжу! Хватаю вещи, бегу к выходу и только тогда замечаю капельки крови, которые капают с подбородка. Вымазываю рукав толстовки в кровь, потом пытаюсь застегнуть толстовку.
Как дохожу к общаге помню смутно. На первом этаже в раковинах умываюсь, чтобы не напугать соседок своим внешним видом, хотя не то чтобы им было до этого особое дело.
В комнате быстро переодеваюсь, потом стираю вещи и ложусь ненадолго отдохнуть. Слишком много всего.
Просыпаюсь через полчаса, чувствуя себя не особо лучше, но пары никто не отменял, так что беру все нужные вещи и отправляюсь в самодурку, навстречу знаниям. И судя по тому, что я не могу собрать мысли в кучу, ночь будет долгой.
Глава 2.
Четверг, без пятнадцати двенадцать, в общагу пускают до двенадцати. Я стою на крыльце общаги и пытаюсь перестать думать о том, что произошло. Сегодня я снова по просьбе матери приходил домой, и всё снова закончилось, как обычно. Дом, в котором мне рад, наверное, только один человек, а я всё равно иду туда и пытаюсь наладить отношения. Я простоял всего пару минут, но начал беситься ещё больше, а потом…Выход пришёл сам собой, как обычно и бывало в таких ситуациях. Кулак, шершавая стена. Я не чувствовал абсолютно ничего первые ударов пять, может, шесть, а потом я начал чувствовать. В голове был вакуум, руки ссаднили, а я всё продолжал и продолжал молотить стену.
Ровно до тех пор, пока не услышал открывающуюся дверь. Остановился, попытался выровнять дыхание, уже вполне был готов к стычке с вахтёршой, но… Вышло мне на встречу какое-то чудо, грозно сверкая глазами. Она огляделась, видимо, в поисках источника шума, а когда нашла его, то есть меня, сразу же двинулась к своей цели.
По правде сказать, у меня что-то немного ёкнуло от её взгляда, уж слишком много в нём было ненависти.
- Молодой человек, что, мать вашу, здесь происходит? – спросил этот грозный гном.
- А что происходит? – спросил я, пытаясь сдержаться со смеху.
Довольно смешно, на самом деле, когда такая коротышка пытается на почти двухметрового парня наорать. Она одета в мягкую, чем-то похожую на плюшевого медведя, тёплую чёрную пижаму в белые сердечки, а снизу в свободные серые шорты короткой длины, на голове небрежный пучок, несколько прядей обрамляют лицо, на носу очки, которые она уже пару раз поправила, пока я её рассматривал с ног до головы. Фонарь светит так, что рассмотреть удаётся только половину её тела, поэтому не могу сложить её лицо в целостную картинку. Блин, она же что-то говорила.